Андрей Кивинов: Принцип вины

Игорь понимал: разговор предстоит не из легких, но не представлял, что это будет так тяжело. Не каждый день приходилось рассказывать вдове, что погибший супруг невиновен в убийстве ее матери, однако получил за это высшую меру наказания… Он вообще с трудом переносил женские слезы.

«Надо было Максу это дело поручить», — подумал Плахов, после того как Надежда Васильевна в очередной раз поднесла платок к глазам.

Мимо скамейки прошла молодая девушка. Она покосилась на плачущую женщину, перевела взгляд на ее соседа и равнодушно прошла мимо. Плахов не удержался и проводил взглядом пару стройных ножек. Стало немного легче.

— Я, если честно, поверила, что Валя виновен…

— Почему?

— Все за это говорило, — произнесла женщина, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами. — Он с мамой не уживался, один раз даже ударил сгоряча. Она в суд подала…

— Я в курсе.

В разговоре возникла пауза, прерываемая тихими всхлипываниями. Игорь не вмешивался. Он понимал, что женщине надо выговориться, тогда, возможно, станет легче.

— А я между ними… Хотя обоих любила. И потом такая трагедия… Хорошо, Костя ничего не знает.

Плахов удивился: столько лет носить все это в себе.

— Как же вы скрыть сумели?..

— Он тогда в лагере был летнем. Я и соврала, что бабушка умерла. А папу за аварию посадили. Мол, человека сбил… Не хотела травмировать.

Плахов вздохнул:

— Понимаю…

Надежда Васильевна словно оправдывалась:

— Квартиру сразу поменяла, чтоб соседи не проболтались, родню предупредила… А когда он покончил с собой, сказала, что в тюрьме умер. И все эти годы приходится скрывать…

Она вдруг резко замолчала, будто какая-то внезапная страшная мысль вмешалась в ее сознание:

— Погодите!.. Но ведь сейчас Костя узнает.

— Вот я и пришел посоветоваться. — Плахов заметил, как она встревожилась. — Можно ведь ходу не давать.

— А как же убийца?.. — Она резко повернулась в его сторону.

— Он свое получит. За другое.

— Но не расстреляют же?.. — Женщина спрятала платок в карман.

Плахов произнес ту фразу, ради которой сюда пришел:

— Вот и решайте.

Надежда Васильевна несколько секунд подумала, опустив глаза:

— Ладно, не надо ничего… Я это только ради сына. Он горячий, весь в отца. Может бед натворить. А я этого не переживу.

Надежда виновато улыбнулась, словно стесняясь, что доставила людям столько хлопот. Она дотронулась до его руки:

— Спасибо вам…

Избивая Марченко, Мухин не учел психологию иуды. Бывший информатор затаил на него злобу, и теперь, когда он знал, что опер уже не служит в милиции, а значит, прикрывать его никто не будет, решил отомстить. В конце концов, не он сажал того мужика, «шил дело», получал премии и почетные грамоты от начальства. А коли так, то жрать это дерьмо в одиночку он не станет…

Марченко решил не откладывать дело в долгий ящик. Адрес Григорьева он узнал в обычной справочной и тут же отправился навестить семью, которой анонимно причинил столько горя.

Немного постояв перед дверью, он нажал кнопку звонка. Дверь открылась на длину цепочки. В проеме показалась крашеная блондинка средних лет. Она подозрительно уставилась на его разбитую опухшую физиономию.

— Здрасте… Григорьевы здесь живут?

— Уже лет восемь как переехали, — удивленно приподняла брови женщина.

— А куда, не знаете?.. — с надеждой произнес Марченко.

— Адреса не помню, телефон где-то был. — Блондинка на секунду задумалась. — Подождите.

Через минуту Марченко тепло поблагодарил хозяйку квартиры. В его кармане лежал клочок бумаги с номером телефона — дело за малым. Он зашел в первый попавшийся таксофон, набрал цифры. Ответил мужской голос.

— Алло… Скажите, это квартира Григорьевых?..

— Слушаю!

— А с кем я говорю?

— С Константином, а кто вам нужен?

— Костя? Очень приятно. Скажите, Григорьев Валентин вам кем приходится?..

Марченко боялся, что парень начнет спрашивать, что да зачем, но тот ответил сразу:

— Это мой отец.

— Костя, я старый знакомый твоего папы, — Марченко по старой привычке понизил голос. — Мы не могли бы встретиться?.. У меня есть что рассказать. Это связано с его смертью…

— Хорошо, давайте встретимся. Подъезжайте завтра ко мне на работу.

Григорьев назвал адрес и положил трубку.

«Странные дела, — подумал он. — Сначала начальник охраны темнит, потом родная мать. Никто не желает рассказывать об отце, а тут, ни с того ни с сего, звонит какой-то левый мужик, чтобы сообщить секретные сведения…»