Андрей Кивинов - Принцип вины

— Вась, дай-ка лампу!

Несмотря на яркий свет, пришлось серьезно напрячь зрение. Игорь довольно долго вертел блокнот под разными углами, пока ему не удалось все-таки разглядеть след, выдавленный шариковый ручкой.

«Есть контакт… — подумал Плахов, — воспользуйся он гелевой ручкой, и пиши пропало».

— Ну что?

— Оттиск слабый, но прочитать можно… Пиши. Шесть, семь, два, четыре, шесть… Все.

— На телефон вроде не похоже… — Вася с сомнением шмыгнул носом.

То, что вспыхнуло как интуитивная догадка, наконец, получило точку опоры. Он вспомнил про свою записную книжку, точнее, запись показаний счетчика в квартире Ромашовой.

— Погоди-ка…

Сердечный ритм участился. Разгадка лежала на поверхности. Плахов победно взглянул на коллегу.

— 67247 — последняя цифра не совпадает.

Рогов весь подобрался:

— Как раз за день нагорело…

— Звони Палычу!

Рогов набрал любимый номер.

— Ну и что мы ему предъявим?.. — с ходу засомневался Шишкин. — Отпечатки цифр? Да он нам в лицо рассмеется! Мужик-то, похоже, неглупый…

— Анатолий Павлович, надо тормозить!.. — напирал Рогов. — Он уже на нерве! Если надавить — поплывет!.. Если нет, мы за пару дней еще чего-нибудь нароем…

— Чем надавить?

— Ну, как всегда. Уликами. А чем же еще? Мы закон уважаем.

Молчание в трубке показалось Василию бесконечным.

— Ладно, сейчас давайте в отдел, вместе поедем.

Александр Корнилов развалился на мягком кожаном диване, наслаждаясь уютом своей квартиры, и увлеченно следил за сюжетной интригой ментовского сериала. Звонок вернул его к реальности. Корнилов подошел к двери, увидел через глазок одного из недавних гостей, но все равно спросил:

— Кто там?

— Из милиции, — ответил Плахов. — Блокнот ваш привезли.

Корнилов открыл дверь и тут же отлетел под ее напором к стене. Когда у его шеи заплясал пистолет, хозяин дома потерял самообладание. Губы затряслись, слова застряли в глотке, а этот низенький, ткнув «макаровым» под правую челюсть контролера, смотрел на него с таким видом, словно он убил его мать…

Прихожая заполнилась людьми. Их было всего трое, но контролеру со страху показалось, что их как минимум взвод. Корнилова обступили с трех сторон. Одного мента, постарше, он видел впервые. Плахов достал блокнот и поднес его к носу контролера:

— Так, и что здесь было записано?!

Корнилов, который уже немного пришел в себя, повторил свою версию:

— Телефон.

— Чей?..

— Какая разница?

Ствол сильнее вдавился ему в горло. Низенький орал, как контуженый:

— Это показания счетчика в квартире Ромашовой!! Оттиск остался!!! Сволочь! Я тебя сейчас сам молотком…

Корнилов сделал над собой титаническое усилие, собирая волю в кулак:

— Какой Ромашовой?!

— Убитой!.. — Плахов внимательно наблюдал за реакцией контролера.

Хозяин дома и глазом не моргнул:

— Значит, совпадение…

Игорь прижал Корнилова к стене:

— Совпадение?!

В процесс «экстренного потрошения» срочно вмешался начальник.

— Хватит, — сказал он, снимая с вешалки куртку Корнилова. — У нас поговорим.

— Может, хату на уши поставим?.. — предложил Рогов.

Шишкин профессионально прошмонал карманы, вынул из них бумажник, связку ключей, расческу и прочие бытовые мелочи, не представлявшие интереса.

— С обыском потом приедем. Официально.

Он бросил куртку Корнилову:

— Одевайся!..

Волею судеб Корнилова вели по тюремному коридору в ту самую камеру, где сидел космический турист Геннадий Толстых. Но в отличие от бизнесмена, зарабатывающего сомнительный авторитет, контролер «Энергии» чувствовал себя совсем иначе. Накануне ему пришлось признаться в убийстве Ромашовой. Что толку отпираться?.. Улики оказались тяжелы, как и заверял Рогов. Оттиск показаний счетчика в его блокноте и кое-какие вещи убитой, найденные в квартире… Задница, одним словом. Теперь, когда один срок уже светил, как яркая звезда на вечернем небосклоне, Корнилов боялся только одного: опера, скорее, всего, начнут копать глубже, и тогда…

Об этом даже думать не хотелось. Суровый прапорщик-контролер с лязгом захлопнул дверь за его спиной. Корнилов рефлекторно обернулся, провожая взглядом ускользающую свободу.

При его появлении два шныря тут же встали — пока новичок себя не обозначил, он считался «темной лошадкой».

В камере повисла угрюмая тишина, нарушаемая стуком алюминиевых ложек… Зэки трапезничали и делали это в полном соответствии со своим камерным статусом. По-хозяйски рассевшись на нижней палке, Бивень и Хряк со смаком дегустировали продукты, принесенные Толстых. Остальные теснились на верхних ярусах, довольствуясь продукцией местной кухни.