Фридрих Незнанский - Борт С747 приходит по расписанию

– Гостиница «Эрмитаж». Знаешь такую?

– Нет.

– Это совсем маленькая гостиница в Дурасовском переулке, возле Покровских ворот.

– Далеко от меня.

– Так давай встретимся где-нибудь на полпути, посидим, выпьем.

– Я могу доехать на маршрутке до Белорусского вокзала.

– Прекрасно. Я туда приехал, оттуда буду уезжать. Район знакомый. Говори, в каком месте встречаемся...

Договорились на четыре часа. Можно было раньше, да поляку до этого времени нужно было провернуть какие-то дела.

В принципе, с этим Анджеем у Вершинина шапочное знакомство. Он мало что о нем знает, даже фамилию не знает. Когда-то тот помогал ему перегонять машины из Зеленой Гуры до Бреста. Борис еще плохо ориентировался в Польше, и первые два раза ему помогал Анджей. Теми двумя поездками знакомство и ограничилось. Потом Вершинин как-то спрашивал у старшего Пендраковского, почему, мол, никогда больше его не видно. Может, ушел из автомобильного бизнеса? Нет, работает по-прежнему. Почему же я тогда его больше не вижу? Случайность. Не совпадаете по фазе.

У Вершинина сложилось впечатление, что этот Анджей достаточно скользкий тип. Но особых дел у Бориса сегодня все равно не было, можно и встретиться. Вдруг тот не хотел говорить лишнего по телефону, а при встрече сообщит какие-нибудь новости.

Было полное впечатление, что Вершинин только приехал в Москву, а Анджей прожил здесь всю жизнь. Когда они встретились возле белой церквушки, поляк тут же предложил на выбор несколько мест, где они неплохо могут посидеть, назвал плюсы и минусы каждого. В конце концов решили пойти в ресторан на Новослободской – там шведский стол. Покупаешь за пятьсот рублей билет и набирай сколько угодно еды: и закуски, и первое, и второе, и десерты. Только спиртное покупать нужно отдельно. К великой радости Бориса, Анджей сказал, что он сегодня при деньгах, поэтому будут пить хорошую водку – «Русский бриллиант». Водка была действительно хороша. Поэтому за первой бутылкой последовала вторая, обе были выпиты до последней капли. Но и съедено было немало. Просидели они в ресторане часов пять.

Если кто-нибудь спросил бы Вершинина, о чем они разговаривали все это время, он затруднился бы ответить. Вроде бы ни о чем особенном не говорили, но и молча ни минуты не сидели. Просто мистика! Вышли – на улице уже темно.

– А теперь – к женщинам! – распорядился Анджей.

– К каким? – заплетающимся языком пролепетал Вершинин. Он захмелел намного сильней новоиспеченного приятеля, хотя пили они одинаково.

– Женщины – первый сорт! Не пожалеешь. Суперкрасавицы. Они нас ждут. Я обещал, что мы приедем.

– Это далеко?

– Не очень. Это за Курским вокзалом. Винзавод знаешь?

– Не знаю.

– Сыромятнический переулок?

– Тоже не знаю.

– Это там.

– А как мы поедем?

– Возьмем такси.

– Правильно. На метро неохота. Там народу много.

С грехом пополам они дошли до Садового кольца, где взяли такси. По пути немного проветрились, пришли в себя, иначе никакой водитель их не пустил бы в машину. Анджей вообще уже был не похож на пьяного.

Ехать действительно пришлось недолго, и вскоре они вышли возле старого четырехэтажного дома. Район производил впечатление нежилого. Прохожих нет, магазинов нет, огни машин мелькают где-то далеко.

– Нам сюда? – спросил Вершинин, кивком указывая на дверь подъезда.

– Ага. Только сначала давай немного подышим свежим воздухом. Освежиться надо.

– Согласен.

– Давай дойдем до речки. Это близко.

Они перешли пустынную асфальтовую дорогу и дошли до берега Яузы, оказавшись недалеко от шлюза, где примерно с метровой высоты с шумом падала вода. Здесь даже нашлась скамейка, на которую оба с удовольствием опустились. Некоторое время они сидели молча. Потом Борис сказал:

– Ну, пошли к женщинам.

– Сейчас, – отозвался Анджей. – Точнее, пойдешь только ты.

– Я? Один? С какой стати?

– А еще точнее – не к женщинам, а к женщине, к одной. К Наде Святковской. К ней я сейчас отправлю тебя.

– Анджей, ты что, белены объелся? – сказал Вершинин и с ужасом почувствовал, что в живот ему уперся клинок ножа.

– Ты, сучонок, рад бы и меня, и кого угодно беленой накормить, лишь бы убрать с дороги. Всех продаешь направо и налево. Потоцкого сдал, Пендраковских сдал. Длинный у тебя язык, паскуда. Вот Надю Святковскую всем особенно жалко. Я ее не знал, но, говорят, была отличная женщина. Ты ее ногтя не стоишь. И как только тебя, с твоими двумя извилинами, еще земля носит. Ведь сказано было идиоту – припугнуть. Так нет же – сделал так, что она погибла. Отвечать же ты ни за что не хочешь, думаешь, все сойдет тебе с рук. Так нет же...