Хеннинг Манкелль - Убийца без лица

Наконец Бритта-Лена покачала головой. Больше ей добавить нечего.

Курт Валландер попросил ее отложить путешествие на Эланд еще на несколько дней и предложил просмотреть фотографии преступников-иностранцев, по разным причинам угодившим в сети шведской полиции. Но это ничего не дало, и он посадил ее на самолет в Норчёпинг. После восемнадцати часов непрерывного разглядывания портретов из огромного фотоархива Иммиграционного управления она вернулась в аэропорт Стуруп, где ее уже ждал Курт Валландер. Поездка в Норчёпинг оказалась безрезультатной.

Следующим шагом было подключение Интерпола. Схему убийства заложили в компьютер, и в европейских центрах Интерпола провели сравнительный анализ криминального почерка. Но ничего обнадеживающего пока не обнаружили.

Пока Бритта-Лена разглядывала бесчисленные фотографии, Валландер трижды и подолгу беседовал с трубочистом Артуром Лундином. Они восстанавливали поездки в Истад и обратно, минута за минутой, еще и еще раз уточняли, как все происходило. Картина обрастала подробностями. Иногда он заезжал к Рюдбергу, тот по-прежнему почти все время проводил на балконе. Выглядел он бледным и усталым, и, хотя утверждал, что эти визиты его ничуть не беспокоят, все равно Курта Валландера каждый раз мучила совесть.

Аннет Бролин возвратилась из отпуска, который проводила с мужем и ребенком в Греббестаде на западном побережье. В Истад она приехала с семьей, поэтому Валландер доложил ей о прорыве в следствии самым официальным тоном.

Но после первой бурной недели дело опять застопорилось. Валландер сидел, уперевшись взглядом в составленную им подробную схему преступления. Опять они застряли.

— Не спеши, — сказал Бьёрк. — Интерполовское тесто подходит не скоро.

Курт Валландер скривился: сравнение ему не понравилось.

Хотя Бьёрк, пожалуй, и прав.

Когда Бритта-Лена вернулась с Эланда и вышла на работу, он выпросил для нее у руководства банка несколько свободных дней. Они объездили все лагеря беженцев в окрестностях Истада, съездили даже в плавучий лагерь в Мальмё. Нет, никого похожего на тех двоих она не увидела.

Курт Валландер добился, чтобы из Стокгольма прислали полицейского художника.

Несмотря на бесчисленные попытки, Бритте-Лене не удалось восстановить облик преступников. Она отвергала все предлагаемые художником версии.

Валландер был близок к отчаянию. Бьёрк заставил его отпустить Мартинссона на другое задание, и теперь Ханссон был его единственным помощником.

В пятницу 20 июля он уже готов был сдаться.

Поздно вечером он написал докладную записку с предложением заморозить расследование за отсутствием новых материалов, позволяющих его продолжить.

Записку он положил на стол, решив, что в понедельник утром передаст ее Бьёрку и Аннет Бролин.

В субботу и воскресенье он ездил на Борнхольм. Было ветрено и дождливо, к тому же он чем-то отравился в ресторане на пароме. Его тошнило, и воскресный вечер он провел в постели, то и дело выбегая в туалет.

Утром полегчало. Но все равно какое-то время он размышлял, не остаться ли дома — уж очень хотелось поваляться в постели.

Но потом он переломил себя, поднялся и пошел на работу. У Эббы был день рождения, и она пригласила его на торт. Было почти десять утра, когда он решил еще раз перечитать свою докладную. И уже встал, чтобы идти к Бьёрку, когда зазвонил телефон.

Это была Бритта-Лена.

Она говорила свистящим шепотом:

— Они явились. Скорее сюда!

— Кто явился? — переспросил Валландер.

— Те, что меняли деньги. Вы что, не понимаете?

В коридоре он налетел на Нурена, тот только что вернулся после дорожного патрулирования.

— Едем со мной! — крикнул Валландер.

Нурен жевал бутерброд.

— Что за черт? — спросил он с набитым ртом.

— Потом объясню. Быстро!

Нурен еще не успел дожевать свой бутерброд, когда они подкатили к банку. Валландер проскочил на красный свет, а под конец срезал путь проехав по газону. Но они все равно опоздали. Те уже скрылись. Бритта-Лена от испуга не догадалась попросить кого-нибудь проследить за ними.

Однако ей хватило присутствия духа, чтобы включить видеокамеру. Валландер сравнил подписи на квитанциях. По-прежнему неразборчиво, но сомнений нет — та же подпись. Адреса не было.

— Какая же вы молодец! — с чувством сказал он Бритте-Лене, которая стояла рядом и тряслась от пережитого страха. — А что вы сказали им, когда пошли звонить?

— Пошла за печатью.