Леонид Замятин - Эффект «домино»

Состояние отрешенности, в большей степени искусственное, прошло на третьи сутки. Вместо агнца я вдруг четко предстал сам перед собой в образе ничтожества, подлеца, скрывающегося от ответственности. Правда, бросаться с ходу в гущу событий не стал. Провел своеобразную разведку: позвонил не на работу, а в прокуратуру, Герке Писареву. На мое счастье, он оказался на месте. Услышав мой голос, удивленно воскликнул:

— Во, объявился пропавший!

— Почему пропавший? Я же предупреждал, — сделал я попытку оправдаться.

— Предупреждал, — по-козлиному передразнил он. — Объект покушения, основной очевидец — и вдруг исчез, на деревню к дедушке срочно выехал.

— А что бы я мог прояснить в деле? — продолжал оправдываться я. — Женщину, вознамерившуюся убить меня, не знаю, причин, толкнувших ее на такой поступок, тоже. Мотивы покушения, думаю, и без меня выяснили, если, конечно, разговорили ее.

— Не выяснили, — последовало в ответ, и я услышал вздох огорчения. — И теперь уже, возможно, не выясним никогда.

— Почему? — вырвалось у меня, и я застыл в предчувствии какой-то новости, причем трагической.

— Она покончила жизнь самоубийством в следственном изоляторе.

— Как покончила?

— Весьма оригинально. Симулировала потерю сознания. Вызвали врача. Ну, тот разложил свой чемоданчик, стал уколы делать. А в его медицинском наборе скальпель имелся, не знаю уж, для каких целей. Короче, пока он систему внутривенного вливания приспосабливал, она этот скальпель схватила и со всего размаху себе в сонную артерию, да еще повернуть его там успела.

— Сумасшедшая, и вправду сумасшедшая, — ошеломленный новостью, тихо проговорил я.

— А сам-то ты чего-нибудь кумекаешь по поводу случившегося?

— Что ты имеешь в виду?

— Да попытку покушения на тебя.

— Озадачен. Теряюсь в догадках, — проявлял я осторожность.

— Ты на самом деле не знаешь, кто она?

— Откуда!

— Супруга одного из убитых экспедиторов. Не забыл такой случай? Да ты же сам ее допрашивал.

— Не может быть! — пришлось мне выразить удивление.

— Купи вчерашнюю «Вечерку», — посоветовал Писарев. — Там в криминальной хронике ее биография описана вплоть до покушения на капитана милиции, то бишь на тебя, а также интервью со знавшими ее. Ну, бывай и больше не пропадай, — стал закругляться Писарев.

— Постой, — задержал я его, решив продолжить разведку. — Сдвиги какие-нибудь по делу Алешина есть?

— Сейчас новые версии прорабатываются: о причастности покушавшейся на тебя женщины ко всем трем убийствам сотрудников правоохранительных органов.

— Вон как! Есть доказательства?

— Понимаешь, в квартирах Макарова и Чегина ее следов не обнаружено.

— Это я помню. А в квартире Алешина?

— На затворе пистолета остались следы ее пальцев, а вот на посуде зафиксированы следы другой женщины. Она же побывала и у Чегина. Отсюда можно сделать вывод о сообщнице, и возможно, не одной.

— Короче, вырисовывается месть, — подытожил я.

— Скорее всего, так, — не возразил Писарев.

Мы попрощались. Из всего разговора я сделал вывод: о Жанне в прокуратуре не знали, а значит, предполагаемая мною явка с повинной не состоялась. Я вновь взялся за телефон, набрал знакомый номер. Долго слушал мелодию длинных гудков. Либо она находилась в депрессии и не желала ни с кем разговаривать, либо ее не было дома. Поборол искушение позвонить в поликлинику. Если она там, то едва ли станет разговаривать со мной на щепетильную тему при коллегах по работе. Решил потерпеть до вечера, когда она появится дома. Впрочем, я не исключал еще одного варианта: она целиком занята приготовлениями к похоронам подруги.

А пока я все-таки внял совету Писарева и отправился за газетой, хотя был уверен: ничего нового и ценного для себя не почерпну. В газете действительно имелось сообщение о нападении в собственной квартире на сотрудника уголовного розыска С. Правда, подробности, и в том числе каким образом женщина проникла в квартиру, не приводились. Чуть ниже была напечатана биография покушавшейся. Упоминался ее муж: кем работал и как загадочно погиб. В конце следовало резюме автора, где он указывал, ссылаясь на осведомленный источник, что сотрудник уголовного розыска С. не был знаком с покушавшейся, и задавался вопросом: а не был ли он причастен к гибели мужа отчаявшейся женщины? Вывод, конечно, предстояло сделать читателю, но намек на возможную непорядочность сотрудника уголовного розыска С. проглядывал явно.