Леонид Замятин - Эффект «домино»

Пальцы шарили по шее, выискивая место, где проходила сонная артерия.

— Пульса нет, — констатировал несколько испуганный голос.

— Кажись, переусердствовали, — над телом склонился еще один человек.

— Что делать будем? — спросил все тот же испуганный голос.

В небольшой комнате с зашторенным окном, где из мебели — две пары стульев да стол с недопитой бутылкой водки, стаканами и закуской в газете, на какое-то время воцарилось молчание.

— Надо подумать, — прозвучало в ответ после паузы.

— И зачем мы их сюда притащили? Шли себе мужики, не задирались. И чего нам в них не понравилось? — каялся испуганный голос.

— По ориентировке они напоминали налетчиков, взявших кассу продуктового магазина, — последовало напоминание.

— Ну, выяснили же, что не они, надо было бы отпустить.

— Так они тебе и признались. Таких ох как долго мытарить надобно, чтобы они первые показания дали. Да и повели они себя слишком заносчиво, вроде мы и на самом деле мусор какой-то.

— Вот и домытарили.

— Не скули. Сегодня выходной, в отделе, кроме дежурных, никого. Тебя они видели, меня — нет. Выйдешь тем же макаром, а я, как и сюда заходил, через черный ход. Но сначала поможешь его вынести, — говоривший коснулся ногой безжизненного тела. — Загрузим в машину и отвезем на какой-нибудь пустырь. Основное: чтоб без свидетелей. Но еще одна закавыка осталась: как быть с его дружком, связанным в соседней комнате?

— Отпустить. Пригрозить и отпустить, — незамедлительно последовало предложение.

Звякнули, соприкоснувшись, бутылка со стаканом.

— Отпустить, говоришь? Так он же завтра у прокурора нарисуется. И выпишут нам с тобой путевочки в санаторий усиленного режима лет этак на пятнадцать, а то и более. Ну, я человек холостой, может, этот курортный сезон и переживу, а вот тебе-то, семейному, каково будет.

— Ты что, предлагаешь и его тоже? — в голосе, звучавшем испуганно, проявилось отчаяние, как у человека, попавшего не по своей воле в щекотливую ситуацию.

— Судьба ему уж выпала такая, — в комнате раздался зловещий нервный смешок. — И нам на попятную вроде поздновато, перестарались мы с тобой. Это, видимо, ты так ловко засандалил ему ногой в висок.

— Я… Я слегка и в плечо, кажется.

— Не будем скромничать и разбираться, от чьего удара он испустил дух, времени в обрез, а нам надо сделать выбор, и он у нас не ахти какой богатый. Лишь бы никто не заметил. Этого, — последовал кивок в сторону лежавшего на полу тела, — затолкаем в багажник, ну а его дружка донесешь на плечах, и последи, чтобы рот оставался скотчем заклеен. Затем вернешься, закроешь черный ход и выйдешь через главный, чтобы дежурный видел, а впрочем, специально можешь не рисоваться перед ним. Уяснил?

Говоривший выдвинул ящик стола и вытащил оттуда самодельный мелкокалиберный пистолет. Поворошив бумаги, отыскал к нему патрон. Зарядил.

— Как игрушечка? — самоделка, перевернувшись в воздухе, вновь оказалась в широкой ладони. — Изъял у одного чадушки из приличного семейства. Ну, а за то, что уголовное дельце не завели, родители его теперь ко мне с большим материальным почтением относятся. Почти бесшумная вещица, — и пистолет, подвластный руке, совершил еще один переворот в воздухе.

Заполночь возле одного из коммерческих магазинов, расположенных чуть в стороне от жилых домов, остановилась машина с выключенными фарами. Из нее вышли двое и заозирались по сторонам. Обошли вокруг торговой точки.

— Порядок, — произнес полушепотом один из них и приказал: — Тащи его сюда.

Мужчину в светлой рубашке с расползшимися темными пятнами подтащили к входной двери магазина. Развязали. В руки сунули небольшой ломик.

— Ломай дверь, — последовал приказ.

Мужчина пытался что-то сказать, но рот был заклеен лентой и не получилось даже протестующего мычания. Тогда он помотал головой.

— Ломай, это твой шанс. Сделаешь — отпустим, — и его, развернув, подтолкнули.

Ломик вонзился меж двух половинок двери. Нечеловеческое усилие рвущегося на свободу. Дверь поддалась и тотчас сработала сигнализация, будя жителей окрестных домов. Мужчина в растерянности выронил орудие взлома.

— Беги, чего стоишь, — последовал новый приказ.

Два раза повторять не пришлось. Но тут же грозный окрик превзошел по силе звонок сработавшей сигнализации:

— Стой! Стрелять буду!

Последовал выстрел в воздух, два других по цели.

— Порядок, прямо в голову, — констатировал один, извлекая из-за пояса самодельный пистолет. Отведя руку в сторону, нажал на спусковой крючок. Раздался негромкий хлопок. Стрелявший тщательно протер рукоятку носовым платком и, присев, вложил оружие в еще не закоченевшие руки убитого мужчины.