Леонид Замятин - Эффект «домино»

Дверь открыла полная молодая дева с округлым лицом, на котором вызывающе выделялись пухлые губы, выразительно подчеркнутые яркой губной помадой.

Она довольно-таки спокойно восприняла мое появление, даже с некоторой игривостью в больших карих глазах, по-видимому, полагала, что с законом у нее все в порядке и мой визит — обыкновенное недоразумение, которое легко разрешится. Пригласила в комнату и даже предложила кофе.

Она подтвердила свою дружбу с Мариной Петруниной и лишь затем обеспокоенно спросила:

— Что-то случилось?

— Да, — не стал хитрить я. — Ночью она задушена в собственной квартире.

Последовал вскрик. Кораллового цвета губки прикрыла ладошка. Молодая особа слегка попятилась и угодила точно в кресло. Отняв ото рта руку, она пыталась одернуть высоко задравшуюся юбку, а ее глаза неверяще смотрели на меня, словно я был сотрудником не уголовного розыска, а компании, занимающейся розыгрышами жителей города.

Я внимательно следил за выражением ее лица, за жестами. Все выглядело естественно, без наигранности.

— Где вы провели вчерашнюю ночь?

Она, конечно, пребывала еще под воздействием страшного известия, но смысл сказанного мною поняла.

— Дома, — ответила она, все еще в неверии покачивая головой.

— А вечер где проводили?

Если бы она задумалась или попыталась хитрить, я принял бы ее игру, чтобы затем запутать и поймать на противоречиях, но молодая особа была вполне искренна, а голос звучал напуганно:

— Вечером я заходила к Марине и пробыла у нее до девяти часов.

Я пытался выяснить, как протекало их общение и о чем они вели беседу. Оказалось, они готовили ужин, потом его поедали. Говорили все больше о пустяках: о парфюмерии, о моде, о женском белье и о многих других дамских проблемах.

— Итак, вы ушли от подруги?..

— Я уже говорила, в девять. Вы меня в чем-то подозреваете?

— Да вы не волнуйтесь, одна из особенностей моей профессии — подозревать. Через подозрения к истине, — и я вернул разговор в нужное мне русло. — Ваша подруга в этот вечер с кем-нибудь еще собиралась встречаться?

— Не знаю. Она мне не говорила, — Нуждова приложила свои полноватые руки к груди. — Ей-богу, не говорила.

— Верю, верю, — поспешил я с успокоением. — А какое настроение было у Марины?

— Нормальное. Шутила, анекдот новый рассказала.

— Ваша подруга была видной женщиной, а значит, пользовалась успехом у мужчин.

— Я бы так не сказала, — моментально отвергла Нуждова мое предположение. — Марина больше увлекалась своей работой, нежели думала об устройстве личной жизни.

— Хотите сказать, поклонников не было?

— Ну почему, имелись, только в отношении их Марина никаких планов не строила.

— Не внушали доверия или внешностью не вышли?

— Я уже говорила: она в коммерции увязла, а о семейной жизни и не помышляла. Так, позволяла мужику возле себя находиться, вроде отдушины он у нее был, в гости сходить, в ресторан на пару, короче, для расслабления. Потребуется — позвонит, пригласит. Последнего звали Лешей, — в порыве откровенности подвинула она разговор к интересующей меня теме.

— Ну и что представляет из себя Леша?

Прежде чем ответить, она призадумалась, пожала плечами:

— Знаете, я его видела всего раз. Столкнулись на улице. Он был с Мариной. Вот тут она мне его представила.

— Фамилию назвала?

— Нет, только имя.

— Ну, а как он выглядит?

— У меня зрительная память плохая, — пожаловалась вдруг Нуждова. — Вот что услышу, слово в слово запомню и надолго, а вот со зрительной памятью слабо. Ну, рост, плечи — все, как полагается. Лицо… Лицо обыкновенное: нос, губы, глаза… — она запнулась и добавила: — злые.

— А Леша не обмолвился о своей профессии?

— Нет. Но позже я узнала от Марины, что он милиционер.

— Выходит, мой коллега, — подытожил я. — Интересно.

— А может быть, он и врал Марине, чтоб придать себе значительности.

— А кто был у вашей подруги до Леши?

— До Леши? — она склонила голову набок. — До Леши был Ловчила. Это я ему такую кличку дала. Весь он был какой-то скользкий, верткий. Говорил складно, но много пустого. По его словам, все у него в жизни гладко, но за счет чего устраивал себе сытую жизнь — особенно не распространялся. Отделывался усмешкой и стандартной фразой: «Ловкость рук и никакого мошенства». Впрочем, однажды в подпитии он открылся, что его кормит игорный бизнес, мол, на рынках дурю заезжих молодцев.

— Опишите его.

— Высокий, подвижный, пальцы такие длинные, как у пианиста, — начала она уверенно и осеклась.