Алексей Макеев - Идеальный маньяк (сборник)

Для начала Станислав описал широкий круг в окрестностях кафе, заранее выявил все глухие, потенциально опасные места. Ближе к восьми, уже несколько волнуясь, Крячко прохаживался невдалеке от кафе и напряженно прикидывал, с какой стороны может появиться та симпатяшка, с которой он так жаждал встречи. Стрелка на часах вплотную подошла к восьми, а ее все не было. Досадуя, Крячко предположил, что у его знакомой незнакомки могли измениться обстоятельства и она передумала. Но он решил ждать до девяти.

Неожиданно Стас заметил, что прохожие метрах в сорока от него вели себя как-то странно. Они слишком уж внимательно смотрели в сторону аллейки, которая вела к кафе, после чего прибавляли шагу. До Стаса вдруг дошло, что там происходило нечто очень нехорошее. Срываясь на бег, он за несколько секунд оказался у входа в аллейку и успел увидеть, как трое крупных мордоворотов кого-то быстро уволокли в кустарники.

Крячко ринулся туда с яростью носорога, который на своих пастбищных угодьях застал каких-то захудалых буйволишек, посмевших щипать его траву. Он прорвался в глубь кустов и без задержки, мощным ударом ноги по печени вынудил ближайшего к нему амбала выполнить боковой кувырок, после которого тот уже не поднялся. Еще один субъект держал за руки женщину и зажимал ей рот, а другой уже начал рвать на ней платье. Они тут же оставили это занятие, набросились на Стаса, которого приняли за дешевого фраера, и мгновенно за это поплатились.

Стас заблокировал предплечьем удар того негодяя, который был слева, а правой рукой провел ему в голову мощный боковой крюк. Он тут же развернулся всем корпусом назад и той же правой наугад нанес сабельный удар ребром типу, наскакивающему с этой стороны. Особого урона он ему не причинил, но атака отморозка была сорвана. Крячко тут же развернулся к нему лицом и провел серию мощных ударов в голову и корпус. Его противник выпучил глаза от боли, пошатнулся, позеленел и вслед за своими подельниками растянулся на земле.

Женщина сидела на траве, всхлипывала и поправляла изорванное платье. На ее нижней губе, уже успевшей опухнуть, выступила кровь. Это была та самая пикетчица, которую Стас столь напряженно ждал у кафе.

– Как ты? – с беспокойством спросил он, помогая ей подняться на ноги.

– Как видишь. – Женщина снова всхлипнула. – Твари! Подонки! Мое лучшее платье изодрали, уроды!

– Ну ничего, сегодня они будут ночевать в разных камерах СИЗО вместе с озабоченной публикой, которую проинформируют, по какой статье их задержали. О-о-о! Я им не завидую. Им с обоих концов фарватер прочистят по полной программе.

Отморозки начали приходить в себя. Судя по всему, они намеревались дать деру.

Крячко заметил эти поползновения и свирепо рявкнул:

– Не двигаться! Иначе печенки с почками поотшибаю, вякнуть не успеете. Ясно?!

Он достал телефон и набрал номер дежурного по областному УВД. Вскоре прибыла опергруппа, которая нацепила наручники на всех троих. После оформления протокола задержания несостоявшихся насильников отправили в «обезьянник». Станислав отошел в сторону со старшим опергруппы и сообщил ему о своих подозрениях. Он был уверен, что это не какая-то там уличная шпана, а специально нанятые подонки, которым было поручено разделаться с женщиной, посмевшей раскрыть правду об организации пикета.

Крячко проводил даму сердца домой – до свидания ли после такого приключения – и отправился в гостиницу. Лев Иванович сидел у телевизора и смотрел репортаж о сегодняшнем пикете. Он выразил удивление по поводу столь раннего возвращения товарища. Жизнерадостно улыбаясь, Стас рассказал о происшествии у кафе.

Затем он достал из кармана какой-то конверт, с многозначительным видом показал его Гурову и пояснил:

– Лера передала.

Как оказалось, этот конверт его даме сердца еще утром вручил какой-то неприметный гражданин, который догнал ее, когда она уходила от гостиницы. По словам незнакомца, он сам хотел передать его московским операм, но побоялся. В конверте оказалось письмо, распечатанное на принтере. В нем неизвестный рассказывал о том, что сам несколько лет назад был членом секты истинного властелина мира, все мессы которой ее адептами проводились под воздействием какого-то особого наркотика. Случилось так, что во время очередного камлания в жертву была принесена его собственная горячо любимая дочь. Он прыгал вместе со всеми у костра в наркотической одури и даже не задумался о том, кто именно ушел сейчас в гибельное пекло.