Алексей Макеев - Идеальный маньяк (сборник)

Указав на филенчатую дверь в конце прихожей, Лариса пояснила:

– Там моя комната. Тетя спит здесь. – Она махнула рукой в сторону дивана, покрытого переливающейся накидкой из тафты.

Они вошли в комнату Ларисы. Дмитрий увидел ноутбук на столе, стопки книг и толстых тетрадей. На стенах висели афиши российских и зарубежных исполнителей с их размашистыми автографами.

– Это настоящие подписи? – Он удивленно ткнул пальцем в улыбающуюся физиономию актера и певца Анатолия Никонова.

– Да. – Лариса пожала плечами. – Что тут особенного? Когда я бывала на концертах, мне почему-то всегда без проблем удавалось пройти к исполнителям и попросить у них автограф. Для чего мне это нужно? Знаешь, у меня от природы комплекс излишней застенчивости. Я чересчур скованна, теряюсь на людях и поэтому специально принуждаю себя с кем-то общаться, выступать перед аудиторией. У себя в институте я сама напрашиваюсь на участие в научно-практических конференциях. Знаешь, как бывает страшно выходить на кафедру и что-то оттуда говорить? Мороз по спине пробегает, ноги костенеют, а ты выходишь, непринужденно улыбаешься и увлеченно рассказываешь о каких-нибудь новых тенденциях в дошкольной подготовке малышей.

Ветлугин окинул девушку внимательным взглядом и поинтересовался:

– Надо понимать, ты и сейчас, разговаривая со мной, тоже ощущаешь скованность, неловкость? Тебе приходится прилагать некоторые усилия, чтобы это выглядело естественно?

Лариса отрицательно качнула головой и сказала:

– Очень странно, но с тобой я почему-то себя чувствую очень легко и спокойно, словно мы знакомы уже сто лет. Знаешь, когда я стояла в переходе и увидела тебя, то мне подумалось: «Надо же, какой интересный парень! Наверное, у него самая красивая девушка. А мне с таким никогда не познакомиться».

Несколько ошарашенный столь простодушной откровенностью, Димка даже закашлялся и смущенно признался:

– Ты не поверишь, но мне пришло в голову почти то же самое. Я буквально заставил себя подойти к тебе и заговорить.

В этот момент дверь комнаты открылась, и на пороге возникла худющая дама баскетбольного роста в темном платье какого-то монастырского фасона в черном платке на голове. На ее худом, изможденном нескончаемыми постами лице светились строгие, можно даже сказать – суровые, глаза. Скорбный изгиб по-стариковски увядших губ дополнял эту картину.

Лариса оглянулась, сразу же потухла, покраснела, потупила взгляд.

Дмитрий тоже посерьезнел, откашлялся и с некоторой торжественностью произнес:

– Здравствуйте! Я Дмитрий Ветлугин, учусь в аграрном университете. Прошу простить, что напросился в гости. Просто Лариса мне рассказывала о том, какие у вас замечательные старинные иконы, настоящие шедевры. Мне очень захотелось их увидеть. Знаете, я потрясен ликом Николая Чудотворца, он просто бесподобен. Еще раз прошу простить! Наверное, было бы правильно, если бы я прямо сейчас откланялся, не так ли?

Выслушав его, женщина заговорила неожиданно слабым, прерывающимся голосом:

– Здравствуйте, молодой человек. Лора мне о вас говорила. Это приятно, что вы нашли время навестить нас. В другой день я бы уговорила вас задержаться, но сейчас чувствую себя довольно плохо.

Димка закивал в ответ, выразил сожаление по поводу недомогания хозяйки, пожелал ей скорейшего выздоровления и направился к выходу. Лариса стояла, не смея поднять глаз.

– Ну что же ты, Лора, не проводишь гостя? – Тетя с укором посмотрела на племянницу. – Это невежливо!

Виновато улыбнувшись, Лариса вышла в прихожую, шепнула Ветлугину, что позвонит ему, а вслух сказала:

– До свидания Дмитрий! Надеюсь, вам у нас понравилось.

– Да, вы правы Лариса, у вас чудная атмосфера умиротворения и покоя. До свидания!

Димка вышел из подъезда на вечернюю улицу. Он чувствовал себя мерзко, знал, что тетка сейчас начнет прессовать девушку, успевшую стать для него бесконечно значимой, за нарушение ею же установленных критериев формальных условностей.

Стас Крячко спешил на свидание. Его кровь, застоявшаяся без внимания со стороны прекрасной половины человечества, волновалась и вскипала. Кроме того, особую пикантность предстоящей встрече придавало беспокойство за женщину, которая сегодня так вовремя и столь удачно оказала им поддержку. Поэтому к кафе «Лисичка», на вывеске которого лукаво улыбающаяся Патрикеевна в белом поварском колпаке несла на подносе курицу-гриль и большую кружку пива, он пришел почти за полчаса до назначенного времени. Стояло лето, солнце еще только подумывало идти на закат, и в восьмом часу вечера было светло как днем.