Ю Несбё - Пентаграмма

Именно это Харри и собирался сделать. Концерт был назначен в кабинете на час дня, и оставалось достаточно времени, чтобы подобрать завершающую часть кода. Но для этого требовалась путеводная звезда. И звездная карта.

По пути в кабинет он заглянул в канцелярскую лавку и обзавелся линейкой, транспортиром, самым тонким пером, какое там нашлось, и парой слайдов. В кабинете он сразу взялся за дело. Достал из ящика большую карту Осло. Подклеил ее, разгладил и снова водрузил на стену. Затем начертил на слайде окружность, разделил ее на пять секторов — ровно по 72 градуса каждый — и без отрыва руки по линейке соединил между собой дальние точки. Когда рисунок был готов, он поднял его на просвет. Пентаграмма.

Проектора в их зале для совещаний не оказалось, и Харри отправился в зал отдела по борьбе с ограблениями, где начальник отдела Иварссон, против воли собрав оставшихся на работе в июле сотрудников, читал им лекцию на общую тему: «Как я стал таким замечательным».

— Очень надо, — сообщил Харри, выдернул проектор из розетки и уволок его из зала под удивленное хлопанье глаз Иварссона.

Вернувшись в кабинет, Харри вставил слайд в проектор, направил прямоугольник света на карту и выключил верхнюю лампу. Некоторое время он, пыхтя, возился в темном кабинете, поправляя слайд, настраивая дальность проектора и пытаясь правильно сфокусировать черную тень от звезды.

Получилось. Он посмотрел на карту, обвел два дома кругами и сделал два телефонных звонка.

Теперь он был готов.

В начале второго Бьярне Мёллер, Беата Лённ, Том Волер и Столе Эуне тихонько сидели в тесном кабинете Харри и Халворсена. Стульев, разумеется, не хватило — пришлось одалживать у соседей. Сам Харри примостился на краешке письменного стола.

— Вот код, — сообщил он. — Очень простой. Общее в преступлениях надо было отыскать уже давно. Убийца сообщал об этом чуть ли не открытым текстом. Это — цифра.

Все посмотрели на него.

— Пять, — объявил Харри.

— Пять?

— Да, цифра пять. — Он обвел взглядом четыре непонимающих лица.

И тут случилось то, что иногда (а в последнее время — все чаще) случалось с ним после долгих попоек. Без всякого предупреждения земля пропала из-под ног — ему показалось, он падает. Действительность вывернулась наизнанку. В одно мгновение исчезли четверо коллег в его кабинете, пропало дело об убийствах, не стало жаркого летнего дня в Осло. Словно никогда не существовало людей по имени Ракель и Олег. Потом действительность вернулась. Но Харри знал, что за таким припадком паники могут следовать и другие и висит он на кончиках пальцев над бездной.

Он поднял кружку кофе и медленно отпил из нее, постепенно приходя в себя. Как только кружка стукнется о стол, пора возвращаться в реальность, решил Харри. Он поставил ее обратно. Донышко легонько стукнуло.

— Первый вопрос, — сказал он. — Убийца помечает все жертвы бриллиантами. Сколько у них углов?

— Пять, — ответил Мёллер.

— Второй вопрос. У каждой жертвы он отрезает по пальцу с левой руки. Сколько пальцев на одной руке? Третий вопрос. Убийство и исчезновение произошли друг за другом в течение трех недель: соответственно в пятницу, среду и понедельник. Сколько дней в каждом промежутке?

На секунду стало тихо.

— Пять, — ответил Волер.

— А время убийства?

Эуне откашлялся:

— Около пяти.

— Пятый и последний вопрос. Кажется, что адреса жертв выбраны случайно, но одно их объединяет. Что, Беата?

Та зажмурилась:

— Пять?

Харри поймал четыре пустых взгляда.

— Черт… — Беата осеклась и покраснела. — Извините, я хотела сказать: пятый этаж. Все жертвы находились на пятом этаже.

— Именно.

Харри направился к выключателю. Лица остальных просветлели.

— Пять! — Мёллер выплюнул это слово, будто оно жгло ему язык.

Когда Харри выключил свет, в кабинете стало совершенно темно, и только по голосу собравшиеся определяли, куда он двигается.

— Число пять используется во многих ритуалах. В черной магии, ведовских обрядах, сатанизме. Но это же число почитается и мировыми религиями. Пять ран, нанесенных Христу. Пять столпов. Пять намазов в исламе. В некоторых письменных источниках пять называют «числом человека», поскольку у нас пять чувств и пять периодов в жизни.

Щелчок — и внезапно перед ними во тьме материализовалось светящееся бледное лицо с глубокими темными глазницами и пятиконечной звездой во лбу. Лицо тихо просопело:

— Прошу прощения… — Харри покрутил лампу проектора и направил ее со своего лица на белую стену. — Перед вами пентаграмма, или «марин крест», который мы видели рядом с Камиллой Луен и Барбарой Свендсен. Фигура основана на золотом сечении. Как, говорите, его рассчитали, Эуне?