Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

— Спасибо, Шалва, Бог милует.

— Да, Бог, да, — Шалва зацокал языком. — Но человек должен и сам заботиться о себе. Слышал, ты ушел из ментов, это верно?

— Верно, Шалва, место сменил, работа осталась прежней.

— Плохо, — Шалва вновь зацокал. — Ты не мальчик, дорогой, надо жениться, растить сыновей. Извини, Лев Иванович, совсем старый стал, советы умные даю. Какие заботы у тебя?

— Ты Витьку Жеволуба помнишь? — спросил Гуров.

— Плохой человек, совсем гнилой. — В голосе Шалвы появилась настороженность. — Он в восемьдесят втором моего друга взял, не было ничего, анашу подсунул. Плохой человек. Он из органов ушел, чего спрашиваешь?

— Витька мешает мне, помоги, Шалва.

Авторитет не отвечал. Гуров догадался, что Князь — южане любят красивые клички — понял неправильно, и виноват в этом сам, нарушил паузу:

— Извини, Шалва, я не сыщик, а болван, должен говорить яснее. И ты плохо подумал обо мне, Князь. Я тебя понимаю, раз человек мешает, надо его убрать. Все так, но я имею в виду лишь убрать в сторону, а не ликвидировать.

Шалва громко вздохнул, заговорил весело:

— Эта жизнь нас совсем покалечила! Понимаешь, дорогой, каждый день слышишь о разборках, смертях, мозги вбок пошли. Я за тебя испугался, за себя, старого, испугался, решил, все — поехали. Если такой человек…

— Хорошо, Шалва, не оправдывайся, извини, что перебил. Я виноват, плохо, неточно выразился. Ты лишь присоветуй Жеволубу уехать на недельку из Москвы.

— Так-так, — Шалва рассмеялся. — Конечно, дорогой, переговорю. Как тебе позвонить?

Гуров дал свой телефон, поблагодарил, хотел сказать, что теперь с него причитается, промолчал — такие вещи подразумевались сами собой.

На следующий день Еланчук, как обычно, приехал в офис СП «Витязь» около девяти, зашел к секретарше, чтобы взять почту, и удивился, увидев, что девица уже на месте, так как обычно она появлялась на час позже.

— Доброе утро, Вера. — Он кивнул, взял стопку газет. — Такой пасмурный, серый день, а вам не спится?

— Юрий Петрович, как жить будем? — Вера всхлипнула, некрасиво кривя рот и обнажая редкие зубы. — Куда нам теперь?

— А что случилось? — Еланчук присел на стул, почувствовал — вести будут недобрые.

— Вы не в курсе? — Девица прижала платок к покрасневшим глазам. — Ну да, вы вчера после обеда уехали. Разорились мы, лопнули! Сам, — она кивнула на дверь начальника, — уже распродает машины, факсы-шмаксы, карманы набивает.

— Верочка, успокойтесь, расскажите все по порядку. Я ведь тоже работаю в данной лавочке, мне интересно. — Еланчук поддернул брючину, закинул ногу на ногу.

— И рассказывать нечего. Вчера после обеда собрал нас этот, — Вера снова кивнула на дверь, — и сообщил, что кто-то был должен нам, мы должны другим, в общем, приветик! Собирайте вещички, разбегайтесь по домам. Обещал чего-то еще подбросить, врет, конечно.

— Он здесь? — спросил Еланчук.

— Как же, дождетесь! Вот пришла спозаранку, поддежуриваю. Вчера как вышли из этих дверей, так брызнули все в разные стороны! Сей минут ваш амбал звонил, как его?

— Виктор, — подсказал Еланчук, — Жеволуб.

— Во-во! Слюнявая свинья! — Девица дернула плечиком, скривилась, видимо, воспоминания об охраннике не доставляли ей удовольствия. — Говорит, передай моему шефу, значит, вам, Юрий Петрович, мол, приболел, в больницу ложусь. Каково? Он приболел? Все, с концами, накрылись медным тазом!

— Все проходит, — философски изрек Еланчук и прошел в свой кабинет.

Что контору прикроют, Еланчук не сомневался. Почему так быстро? Жеволуб скрылся, это очень плохо и опасно. Когда он рядом, спокойнее. Сейчас он готовится к выполнению задания, то есть ликвидации своего бывшего шефа. Я не Гуров, мне не уберечься. Еланчук сел за стол, развернул газету и нервно зевнул. Потягаться в уме, теоретических выкладках я с сыщиком еще могу, а в острых ситуациях я против него пустое место. Почему пустое? Труп отнюдь не пустое место, это вполне материальное мертвое тело. Позвонить, что сказать? Просить, чтобы он меня спрятал в подвал, как мешок картошки на черный день? Только без нервов, приказал себе гэбист. Или ты не бывал на грани провала? Случалось, правда, тогда грозила лишь тюрьма. Он был человеком, прошедшим отличную школу, и быстро взял себя в руки, начал просчитывать ситуацию, пытаясь предугадать, где, как и когда собирается напасть Жеволуб.

От этого «увлекательного» занятия его оторвал телефонный звонок. Еланчук снял трубку, с удовлетворением отметив, что рука у него не дрожит, даже не потеет.