Николай Леонов: Исповедь сыщика [сборник]

— Всем обидно, — согласился Крячко. — Мы и так на голом энтузиазме шкурой рисковали, нам эти наркотики даром не нужны.

— Я понимаю.

— Гуров по краю ходил. Если бы вы его видели, как он под стволом стоял…

— Представляю, Станислав, и чего ты оправдываешься?

— Я не оправдываюсь.

— Оправдываешься. Может, я в жизни ничего не понимаю и слаще морковки ничего не кушал, но, помяни мои слова, Гуров вернется.

— Он говорит, что это вряд ли.

— И ты вернешься, никуда вы не денетесь. Здоровый мужик может из дома, от детей, жены, ворчливых стариков к красивой бабе сбежать. Свобода! Красивая жизнь! Но ежели мужик — мужик, а не кузнечик, он непременно в семью вернется. Пусть в доме холодно и голодно, если он в нем вырос, то и деваться ему некуда.

Крячко остановил «Мерседес» у дома Орлова, тот вышел, огладил полированную дверцу, заглянул в салон.

— Красивая машина. Звоните! — хохотнул он и направился к подъезду.

— Типун тебе на язык! — Крячко мягко тронул с места, взглянул на спящего Гурова. — Генерал! Учитель! Да в гробу мы видали его ментовскую контору!

— Верно, Станислав. Только куда мы денемся? — пробормотал сонно Гуров и повернулся на другой бок.

Дума не лишила преступника права депутатской неприкосновенности и отказала прокуратуре в возбуждении уголовного дела.