Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

— В России могут многое, но отменить доллар даже русские не в силах.

— Звучит хорошо, — с некоторым сомнением пробормотал гэбист и вздохнул. — Я вам свой источник назову, но передать его кому-либо на связь не могу. Елена Владимировна — не агент, не осведомитель, а близкая подруга моей жены. Я устроил даму на работу, мы встречаемся, перезваниваемся, не более того. Вы довольны?

— Вы человек предусмотрительный.

— Профессия. Так когда и где я могу увидеть бумажки, которые не могут отменить даже русские?

— Дайте подумать. — И американец действительно задумался. — Хорошо, подходите часиков в девять к тому бару, где мы с вами встречались.

— Не пойдет, — категорически ответил Еланчук. — Что хорошо вчера, сегодня уже плохо. Возможно, ваш портсигар и превосходен, но у меня образование гуманитарное, к тому же я консерватор.

— Хорошо, я позвоню вам на квартиру.

— Согласен, только планируйте встречу на завтра. В девять вечера мне не объяснить жене, куда и зачем я уезжаю.

— О'кей!

— О'кей! — ответил довольно Еланчук, сожалея лишь о том, что Гуров не слышал, как гэбист блестяще справился с первым заданием.

А для Гурова этот день начался в шесть утра, когда раздался телефонный звонок.

— Извините, Лев Иванович, вы еще почивать изволите? — весело говорил Крячко. — Если вам требуется документ, я готов собственноручно написать справку, что вы гений.

— Нашел? — Гуров сел в постели, отшвырнул подушку. — Поздравляю, Станислав, ты настоящий сыщик! Приезжай, я готовлю завтрак.

Чайник не успел закипеть, Гуров только побрился, а Крячко уже вошел в квартиру, обнял друга, помял мускулистые плечи, заглянул в голубые глаза.

— Как ни мучилась, а родила! Это же надо! Ну и клял я тебя эти дни! Разуверился вконец, топтался на вокзале из чистого упрямства, а при встречах все ждал, когда ты очухаешься и отзовешь. Ну, ты молчишь, и я молчу, мы люди гордые.

— Гордый человек, умойся хотя бы, — Гуров подтолкнул Крячко в ванную. — Смотреть страшно.

Станислав стянул мокрую куртку, засаленный свитер, разделся по пояс, повесил одежонку на крючок в ванной, повернулся к Гурову, втянул живот, напряг мышцы, изобразил культуриста.

— Хорош, хорош! Где ж ты так извозился?

— Я же тебя просил, пошли в Рио, а ты — вокзал, вокзал! А российский вокзал — это огромадный скотный двор, только каменный, и скотина в основном пьяная.

Отмывшись, Крячко надел свежую рубашку Гурова, закатал рукава, быстро уничтожил сковороду тушенки с яичницей, зажал в ладонях чашку с кофе, откинулся в кресле.

— Подвиги совершать тяжело, главное — нудно. И рассказывать совершенно нечего. А жаловаться тебе на работу сыщика даже не смешно. Я ходил, смотрел, сидел и глядел, разговаривал с людьми о нашей сладкой жизни и приглядывался, ругал тебя последними словами и дремал. Сегодня в пять часов восемь минут я его увидел. Нормальный русский мужик лет сорока, роста моего, жилистый, хваткий, узнал его сразу, хотя в наших мастерских видел мельком.

— Ошибка исключена?

Крячко не ответил, одарил друга таким взглядом, что человек совестливый смутился бы, но Гуров лишь усмехнулся.

— Ладно, не пыли, давай думать дальше.

— Вперед? Обожди, дай передохнуть, погарцевать, собой покрасоваться. Ну, ты, Лев Иванович, гений, слов нет. Как ты угадал связь вокзала с мастерскими? Вот Орлов ахнет! Когда ты нам в тот вечер о своей версии поведал, я вида не подал, но решил, что ты умом двинулся.

— Я ничего не угадывал, Станислав. Бухгалтер был на вокзале, встречал свою пассию, на следующий день поехал на склад и тут же заболел. Ты, а не я предположил, что смертельную информацию человек схватил накануне убийства, и, что дело не в бумажках, тоже ты сказал. Я лишь слушал да складывал, и у меня получилось, что покойный встретил на Белорусском вокзале какого-то человека, а на следующий день столкнулся с ним на складе. Со свойственным мне эгоизмом я отправил тебя на вокзал искать неизвестного, нечаянная встреча с которым стоила человеку жизни. Я спал, ты работал, честь тебе и хвала!

— Благодарю! — Крячко привстал и поклонился.

— Ты решил сразу две задачи, Станислав. Теперь мы знаем, за что убили бухгалтера и юриста.

Крячко глянул недоуменно.

— Бухгалтера — понимаю, а при чем тут юрист?

— Ты же установил, что бухгалтер интересовался телефоном Байкова.

— Но не звонил!

— Звонил и разговаривал, иначе бы его не убили. Не будем взваливать на себя чужую работу, пусть прокуратура занимается. — Гуров помолчал, приняв решение, уверенно добавил: — Но не сегодня и не завтра…