Вадим Молодых - Пустые головы

Малой кивнул – вилять или, тем более, отказываться смысла не было – полковник сам бывший опер.

– Ну а почему в таком неофициальном порядке-то? Потерпевший есть? Заявление есть? – Малой потряс головой – не про себя же рассказывать! – Ну дак, а в чём же дело тогда?!

Даже если возмущался полковник театрально, являя миру – и себе как его части! – представление максимальной законопослушности, то делал это до такой степени убедительно, что это его «ну дак!» звучало, как будто с «м» в начале.

Затем начальник отдела рассыпался пятиминутной лекцией из области воспитательной работы с личным составом, в конце которой подошёл к Малому вплотную, склонился к его уху и прошептал:

– Сам, Антоша, сам… И тихо… А как раскрутишь дело, тогда и докладывай – победителей не судят… Мало того, ещё и незаконные действия помогают узаконить…

И сразу же, сделав шаг назад, в голос… Командирский:

– Идите пока. Почитайте ещё раз закон «О полиции»… Пусть он, вообще, у вас станет настольной книгой. Это будет вам напоминать обязанности и, главное, права участкового уполномоченного. Свободны.

И характерный жест-отмашка рукой: «Пшёл вон». Хотя… После искреннего шёпота, скорее всё-таки, менее пренебрежительно: «Вали отсюда».

Выходя из кабинета в приёмную, Малой подумал, что полковник стал для него Полковником, который своими беззвучными словами почти стёр из воображения, как тряпкой с доски, пятно-блин, вертикально стоявший на бюсте-подставке с золотыми погонами. А финальный во встрече жест смахнул и развеял все осыпавшиеся остатки-пылинки этого нечеловеческого образа, оголив-таки под пельменем ещё и человеческое лицо.

– Ну сам, так сам! – сказал он вслух, когда за ним закрылась входная дверь в отдел. – Сразу было ясно.

– Здравствуйте, Антон, – услышал он как-то в коридоре уверенно-правильный голос за спиной и повернулся с вопросом на лице.

Перед ним стоял в дешёвой пиджачной паре и отработанно оптимистично улыбался университетский активист из числа студентов. Иван Петрович Сидоров. Ни больше ни меньше. Именно так в паспорте. Именно так в студенческих разговорах. Иногда просто одно слово – «активист». Точнее, конечно, было бы «карьерист», ибо туповат и учение подменяет общественной незаменимостью, но в «карьеристе» все было бы слишком прямолинейно, без изящества. «Активист» был приятней для ушей эстетствующих во всём молодых людей – студентов университета. Так вот это Активист его окликнул. Антон кивком ответил на приветствие и сохранил вопрос на лице: чем могу, дескать?

– У меня к вам, разговор, Антон. Важный. Даже не просто разговор. Предложение. Серьёзное.

– Слушаю вас, Иван Петрович.

– Может мы не здесь пообщаемся? Может к нам в штаб пройдём? Там удобнее будет.

«Кому?» – подумал Антон и согласился.

В штабной комнате Активист, сняв пиджак и повесив его на высокую спинку директорского кресла, привычно удобно уселся за свой начальственный стол и жестом функционера пригласил Малого садиться на один из приставленных к совещательному закруглению стульев.

– Вот о чём я хотел бы с вами поговорить Антон… э-э, как по отчеству?

– Можно просто Антон.

– Так вот, Антон… Мы в штабе всегда находимся, так сказать, в гуще событий. Держим руку на пульсе общественной жизни университета, – Активист завел свою дежурную предварительную «бодягу». – А как же? Мы должны точно знать, чем живёт и дышит, так сказать, студенческая среда. Мы как активисты обязаны рулить и направлять вектор общественных настроений в нужное русло. Мы должны консолидировать здоровые силы студенчества вокруг себя, сеять позитивный настрой и патриотический энтузиазм. Согласитесь, Антон, что учёба для самой прогрессивной цели всегда продуктивнее, чем безотносительная учёба. Учёба ради учёбы. Мы подсказываем молодым людям самую благородную цель их занятий – служение отчизне…

Антона потянуло в сон, но он крепился. Иван Петрович Сидоров – демагог, конечно, и надо сказать, начинающий пока демагог. Что называется, без огонька. Убаюкивает больше, чем на подвиги массы сподвигает. Но он уже подающий большие надежды – фигура официально влиятельная, несмотря на свою сатиричность. Поэтому надо держаться. Хотя Антон уже догадался, о чём пойдет главная речь. Он не просто бодрился – он уже обдумывал свой ответ.

– …Вы согласны со мной, Антон?