Чарльз Вильямс - На мели

Она кивнула, достала из футляра бинокль и надела ремень на шею. Он наклонился, чтобы не перекрикивать шум моторов, и предупредил:

– Я бы не советовал все время смотреть в него, от такой тряски только глаза испортите.

– Ладно.

Она отвернулась к окну, а Ингрем снова сел рядом с пилотом. Он расстелил карту, пометил карандашом место, где их курс пересекался с впадиной в сто саженей, и положил планшет на колени. Когда они миновали отмеченное на карте место, Эвери, заметив время, сделал плавный поворот направо, и самолет лег на новый курс.

– Два-семь-ноль, – сказал пилот. – Десять-двадцать шесть.

– Точно. – Ингрем не глядя записал цифры на приложенных к планшету листках бумаги. Он методично изучал океанскую гладь: вперед до горизонта, вокруг, внизу. Дул умеренный юго-восточный ветер, поднимающий на воде легкую рябь с редкими белыми, быстро исчезающими барашками. Насколько мог видеть глаз, вокруг было пусто. Прошло пятнадцать минут. Они снова повернули направо и полетели в северном направлении. Ингрем отметил время и курс.

Через семь минут последовал еще один правый поворот.

– Девяносто градусов, – сообщил Эвери. Теперь их самолет летел назад параллельно их первому курсу, но приблизительно десятью милями севернее. Все это время пассажиры не переговаривались между собой. Пилот вел самолет, а они пристально изучали океан, сектор за сектором. Пролетев над отмелью, опять повернули к северу, а потом еще раз на запад. Никаких признаков жизни, никаких судов, под ними лишь безбрежный океан.

Прошел час, еще полчаса. Самолет миновал место, где нашли ялик. Нога у Ингрема затекла и давала о себе знать, глаза болели от напряжения. Вдруг на западе появилось крохотное пятнышко, и они, преисполнившись внезапной надеждой, быстро сменили курс. Но это оказалось коммерческое рыболовное судно из Кей-Сэл, с противоположной стороны пролива. Пришлось возвращаться на прежний курс и продолжать полет по задуманной схеме: двадцать пять миль на запад, десять миль на север, двадцать пять миль на восток и затем опять на север. Ингрем и миссис Осборн, щурясь от солнечных отблесков, вглядывались в водную поверхность, простиравшуюся до самого горизонта. В двенадцать пятнадцать Эвери проверил содержание топлива в баках и объявил:

– На этот раз все, – и повернул самолет назад в Нассау для дозаправки.

Взяв полные баки топлива, они поднялись в воздух, перелетели через Андрос и риф и чуть позже трех часов дня принялись прочесывать намеченную акваторию. Похоже, это безнадежное дело, подумал Ингрем. Теперь самолет удалялся на север от того места, где нашли ялик. Но упорства компании было не занимать, так что полет проходил без лишних разговоров, глаза внимательно обшаривали пустой океан.

В четыре тридцать пять пополудни их курс лежал на восток. Подлетев к краю отмели, Эвери отметил время и проверил остаток горючего:

– Следующий заход надо бы сделать покороче. Осталось всего тридцать минут до возвращения.

Ингрем кивнул. Поворот налево уже начался, как вдруг его взгляд нащупал некий объект в далекой дымке.

– Задержитесь, – крикнул он, – кажется, я что-то вижу.

Далеко впереди под ними проглядывала какая-то неясная точка. Заметив ее, Эвери понимающе кивнул, и самолет направился прямо туда. Через полторы минуты стало ясно, что в этом месте находились два различных объекта: узкая скала или песчаная гряда, едва поднимающаяся над поверхностью воды, и судно. Не в силах сдержать волнения, Ингрем окликнул миссис Осборн и только тогда заметил, что она уже подошла к нему и, перегнувшись через его плечо, смотрит в окно. Эвери слегка изменил курс, чтобы подойти к судну с правого борта, и начал снижаться. Уже стали видны мачты, их было две, причем кормовая повыше. Судно оказалось большой яхтой. Ингрем разглядел каюту на корме, длинную низкую рубку, щеголеватый бушприт.

– Это “Дракон”, – уверенно сказал он. Яхта лежала на воде с убранными парусами, слегка накренившись на левый борт. Все еще снижаясь, они прошли над ней в тысяче футов. Эвери начал поворот направо, чтобы совершить еще один облет. Ингрем напряженно вглядывался вниз, стараясь ничего не упустить. Лицо миссис Осборн почти касалось его щеки, одной рукой она вцепилась ему в плечо, другой – судорожно сжимала бинокль, пытаясь навести его на палубу. Ингрем выбрался из кресла и, уступив ей свое место, встал сзади. Когда Эвери увеличил радиус поворота, яхта на какое-то время пропала из виду, но, завершив вираж, они оказались всего футах в четырехстах над поверхностью воды и приблизительно в миле от кормы. Самолет пролетел менее чем в сотне ярдов от борта, так что Ингрему удалось все хорошо рассмотреть.