Чайрен - Заметки с Земли-прим, или Немного о Любви

От воспоминаний о бедрах меня оторвал непонятный скрип. Человек, сидящий по-турецки на какой-то доске с колесиками, покатился прямиком за ряд прилавков, чтобы поближе рассмотреть телевизоры, расставленные на столах для ремонта.

– Туда нельзя! – повысил голос один из наших.

– Он, наверное, глухой! – с закипающей яростью выдавил я. Тот остановился и, немного приподнявшись на руках над полом, развернул свою тележку в нашу сторону. И гнев, зародившийся в моей груди, вдруг бесследно улетучился, уступив место постепенно разраставшемуся и заполнявшему сердце состраданию. Он смотрел на нас снизу вверх.

– Где можно приобрести маленький телевизор?

Нормальное лицо, туловище, руки – и нет ног. Мне на мгновение стало страшно – это была половинка человека, и все-таки это был человек. Неужели мы все превратились в бездушных ублюдков, раз могли с такой злобой орать на него? Мы вдруг почувствовали себя неловко, засуетились, пытаясь загладить вину перед ним. И в этот момент я любил всех своих товарищей по работе, и себя тоже – оказывается, мы пока еще – люди!

Настроение слегка улучшилось. Я опять вышел в торговый зал. Ого, да здесь Линда! Я улыбнулся ей от всего сердца. Луч света в темном царстве! Что бы мы делали без женщин? Кисли бы и чахли, так я думаю. Оказалось, она надумала наконец-то купить телевизор. Мы не были любовниками, и я с чистой совестью «зарядил» ее на «полтинник» (это по-божески!). Да к тому же она попросила помочь довезти покупку до дома – это еще «двадцатник». Я пошел отпрашиваться у Варлен. Та, наверное, была рада сплавить меня с глаз долой и возражать не стала. Линда жила не очень далеко и мы добрались без приключений. Взгромоздив новенький телевизор на тумбочку, я бесцеремонно уселся на аккуратно застеленную койку напротив. Она присела рядом на стуле.

– Ты не был женат, Лан?

– Упаси Боже, Линда!

– А я замужем во второй раз. Он моложе меня на десять лет.

Взглянув многозначительно, она продолжала:

– Ты такой сильный! – один справился с этим ящиком, мой так не сумел бы…

Эх, глупость моя зеленая! Не уловил тогда, к чему она клонит! Линда была очаровательна: белокурая, сероглазая, тоненькая, высокая и, самое главное, притягивала как магнит. Я всегда дрожал мелкой дрожью от вожделения в ее присутствии. Но робость, проклятая робость, сковывала мои члены. Целый год мы терзались взаимным влечением. Она не могла вешаться в открытую, а до меня не доходило, насколько мудро она готовила «плацдарм» для меня, чтобы операция по ее захвату в любовницы была максимально успешной и без лишних потерь. Приглашая к себе в гости, она подчеркивала – познакомишься с мужем, может и подружитесь. Я же, безмозглый идиот, отвечал – я хочу видеть тебя, а не мужа. В другой раз она зашла ко мне на работу со своей подругой – замути я с ней, Линда запросто могла бы оправдать мое присутствие у нее дома, застань нас вместе ее муж – это, мол, друг Виктории, думал, она у меня, вот и забежал на минутку. Я вновь прохлопал ушами, эта Виктория не стоила для меня и мизинца Линды. Так мы и остались приятелями – она с мужем переехали в новую квартиру, в Новый город, и встречи стали редкими, мимолетными, ведь и меня несла река Бытия – нужно было думать о крыше над головой, о пропитании и многом, многом другом – дробление Единого на мириады несвязанных между собой осколков понуждало распылять силы на эти клочки Истины, истощая дух, разум и тело нескончаемой борьбой за существование…

Счастье – там, на другой стороне Земли.

В общем, не там, где мы.

Как с кошельком? – Давно на мели,

С самой, считай, зимы.

Личная жизнь? – Да какая «жизнь»!?

Правильней будет – «смерть».

Сила Земли тянет лишь вниз,

Вот бы скорей умереть!

Как на работе? – Да все «ништяк»!

Век бы ее не видать!

Видно, на свете что-то не так,

Что – не могу угадать.

Видимо, я неудачно рожден, -

Не к месту, да и не в срок.

Лучше б пролиться весенним дождем, -

Был бы какой-то прок.

А так, – ну какой от меня толк?

Пусть я умею любить, -

Доля моя – одинокий волк,

Жаль, не умею выть.

Жаль, не прощаю себе измен,

Жаль, что такой однолюб.

Жаль, не могу перерезать вен

Из-за Марин или Люб.

Жаль, что любимой своей никогда

Я не скажу – «жена».

Женщина в доме – это беда

Если она неверна…

Юл и Лин ушли. Я взглянул на Мэри. Это был тот момент, когда надо принимать решение.

– Мэри, – с усилием проговорил я, – пойдем и мы погуляем?