Рина Оре - Три цветка и две ели. Второй том

– Здравия, гасподин Нандиг, – поклонившись головой, сказал Сиурт.

– Здравствуй, Сиурт, – улыбался Аргус. – Но я не господин… вот куплю скоро дом, тогда… Ныне я просто – Аргус Нандиг, третий посыльный канцлера, – показал он кольцо, надетое поверх тонкой перчатки. – Его ближайшее, доверенное лицо, если ты не знаешь, кто такой посыльный.

– Да… Гасподин Нандиг, а вы жа падможате сыщать Мирану, раз такавай важнай сталися? А то герцаг Раннор не знаат, где сыщать…

– Сиурт, сделаю, что смогу, когда будет время.

– Но эта жа Мирана!

– Иди по своим делам, а я по своим поеду. Быстрее освобожусь – и для Мираны время, может, найду…

Аргус поехал вперед, но Сиурт пошел вместе с ним.

– Я падмагу, – сказал он. – Тама у варотов кричать нада…

Сиурт быстро добежал до забора перед «Белой башенкой», громко там заорал – и Аргус подъехал уж тогда, когда откликнулась Марлена (Магнус с час назад ушел в школу при храме Благодарения).

– Здравия вам, гасподин Нандиг, – широко улыбаясь, поклонился Сиурт и потопал прочь.

Темно-буланого скакуна привязали к яблоне в переднем дворике, гостя Марлена проводила в дом и ушла «на минутку» в кухню, предварительно позвав Маргариту – крикнула у лестницы громко и вполне достойно шумной лодэтчанки. Аргус распахнул плащ, нацепил на свою тросточку шляпу и, поигрывая ею (вращая шляпу на трости, как ныне делали модники) осмотрелся в гостиной. Из-за скромного размера залы, загружать ее мебелью хозяева не стали, да и вещи из Рюдгксгафца, опасаясь грабителей, они взяли скромные, ничуть не роскошные. Тем не менее Марлена обставила свою гостиную так, что в ней было любо находиться: светлые стены приятно расцвечивались недорогими шпалерами и зеленоватыми шторами. Взор сидящего на скамье упирался в два оконца с толстыми ставнями и вуалевыми занавесками, какие прятали раму с неизысканным бычьим пузырем, вместо стекла. Красивая трехъярусная полка между оконцами демонстрировала глазурную посуду, а по ее краям висели два масляных светильника, похожих на медные яйца. Обеденный стол поместили под полкой, покрыли его нежно-голубым атласным сукном и расставили безделицы – дешевые, но милые фигурки-куколки из раскрашенного дерева, купленные у соседей. Когда стол подвигался к скамье и посуда из полки перемещалась на стол, то безделицы занимали полку, и она не огорчала пустотой. Скамья же смотрелась эффектно из-за яркого покрывала с лебедями, сотканного самой герцогиней Хильде Раннор. Марлене, кстати, очень нравилось это цветастое покрывало, и лебеди тоже нравились, и она не понимала, почему сия красота так не нравится Рагнеру Раннору.

Справа к скамье выступал из стены портал кирпичного камина, но огня еще не развели, а гостиная за ночь промерзла, точно погреб. Кроме холода зимой в жилищах поселялся сумрак: до полудня старались зажигать не более одного масляного светильника, обходясь лучинами. Иные зимние напасти – сырость, влажность, резкая и частая смены погоды на побережье, убивали штукатурку снаружи дома и внутри – то тут, то там Аргус видел маленькие трещины, какие однажды вырастут в большие, и покрытие начнет осыпаться кусками.

Марлена появилась с поленом в одной руке и котелочком в другой.

– Я нэнадолга, – заговорил Аргус по-орензски. – Нэ нада ёгонь.

– К нам так редко приходят гости, Аргус Нандиг, да и Маргарита весьма мерзнет с непривычки, а ей сейчас застудиться никак нельзя.

Аргус вздохнул, откладывая на скамью шляпу и короткую, тонкую тросточку (покрасоваться не удалось). Он сам растопил камин; Марлена зажгла светильники на полке, но закрыла ставни, чтобы зала быстрее прогрелась. Еще она подвесила над огнем котелочек и велела следить за ним. Аргус подумал, что дожил – уже и котелок тоже надо держать под надзором, – если так пойдет дальше, то он будет скорее служить Рагнеру, чем в Канцелярии, и при этом не получая ни монеты.

– Порой мне кажется, что я и не переставал работать на него… – тихо пожаловался он котелку. – То о Миране разузнай, то за Енриити пригляди, то судью ему раздобудь, то школяра какого-то найди, то алхимиков где-то откопай. Будто бы это всё легко! Будто пустяки… Затем приезжает – и, вместо благодарности, говорит, что меня скоро погонят из Канцелярии, что это не я сам заслужил свою должность, а просто канцлер Кальсингог так развлекается!

Когда же Аргус увидел Маргариту, то подумал, что она проглотила луну, – большой, круглый живот спереди и будто легкое свечение от ее лилейной кожи. Волосы она прикрыла белесым платком из овощного шелка, единственное теплое платье, что она взяла, отличалось скромностью: коричневое, подбитое тонкой овчиной и свободное, как балахон. Девушка зябко куталась в белый шерстяной платок, в руке держала маленький мешочек из бархата, – выглядела более чем обыденно и едва ли привлекательно, но Аргус не мог отвести от нее взгляда – он даже приоткрыл рот.