Рина Оре - Три цветка и две ели. Второй том

Что и говорить, теперь Аннар Стгрогор мечтал сразиться с Рагнером Раннором на турнире или хотя бы сойтись с ним на мечах. Ненависть и жажда мести направляли Аннара уже долго – сперва они позвали его в Сольтель, где он получил рыцарское звание, затем подвели его в Брослосе к дружбе с Зимрондом и к супружеству с рыжеволосой Ингё, «сестрой кронпринца».

________________

Прежде обеда лодэтчане закусывали. Король пригласил гостей, свою родню и высокопоставленных придворных сперва пройти в Зеленую гостиную, небольшую и уютную залу, где общались более непринужденно, чем на церемонии знакомства. Там всё внимание принца Баро заняла беседа с престарелым первым рыцарем Лодэнии, тоже героем Меридеи, Алорзартими же любезничал с Алайдой. Рагнер, раздумывая о чем-то, взял чашу вина и сел на скамью рядом со своей бабулей, как всегда одетой в белый траур и носившей корону.

– Хамтвиры, надеюсь, в Брослосе? И где Эгонн-лобозвон, не знаешь?

Королева пожевала ртом.

– Где Эгонн не знаю. Ну а Хамтвиры сейчас в своем имении на Морамне, – неохотно ответила она. – Получил дозволение?

– Да, дозволение должно быть уже у епископа Дофир-о-Лоттой. Заеду завтра к нему, послушаю, что скажет. Правда, – усмехнулся Рагнер, – я останусь, похоже, один, ведь недостойно повел себя. Буду без супруги, без невесты, без наследника… и без золота тоже. Стану полностью свободен. Может, и мне на турнир записаться да второго Стгрогора убить?

– Ортвин более ни за что не допустит тебя к турниру, тем более с другим Стгрогором… А свобода, Рагнё, – ласково похлопала его по руке бабушка, – это большая ценность, не зря она восьмая рыцарская Добродетель. Прежде чем отказаться от нее, выбери достойную супругу и будь ей достойным господином. С достойной женой и жить достойно полагается, и самому желается, – не вини себя – раз повел себя с ней недостойно, то эта блудная вдова в вопиющих одеждах того заслужила. А идти под венец лишь из-за того, что кого-то обрюхатил… Поступай мы так, и род Раннор, и род Мёцэлр уж давно бы впитали в себя кровь торгашей или даже землеробов!

Перемены

Согласно знанию, Огонь нес смерть, но без Огня не было жизни. Благой Огонь сравнивали с солнцем, очагом или светильником. А чем же освещали меридейцы свои дома? Во-первых, это плоские глиняные лампы с одним или несколькими носиками и ручкой для переноски; наполняли их растительным маслом или животным жиром. Лучшим маслом для ламп являлось оливковое, однако на севере оно стоило дорого, оттого повсеместно, даже в домах лодэтских аристократов, пользовались льняным, дававшим копоть. Второй вид масляных ламп – чаши или лампады. Их делали из металлов, стекла, горного хрусталя; их серебрили, золотили, чернили; расписывали красками, эмалями… Чтобы защитить стены и потолок от сажи, мастера придумывали затейливые держатели для ламп и крышки – уловители копоти; благовония избавляли жилища от запаха гари. Лампы с носиком ставили на что-нибудь, лампы-чаши подвешивали. Напольная подставка для подвесных ламп-чаш называлась «лампадарий», красивый потолочный светильник в виде кованого, узорного круга со многими лампадами – это лампадофор. Кроме того, были лампионы – комнатные подвесные светильники, покрытые стеклом или узорной решеткой; а от лампионов произошли фонари – светильники, с какими путники перемещались впотьмах по улицам, ведь те не освещались. Вместо стекла, также использовали пергамент или же вовсе обходились прорезями в металле.

Во-вторых, факелы и лучины. Березовые лучины не давали чада и небогатые меридейцы предпочитали именно их прочим домашним светильникам. Факелы же нещадно чадили, зато не затухали под мелким дождем и ветром; их использовали чаще всего для освещения крепостей, переходов, галерей, – словом, в хорошо проветриваемых пространствах, вдали от мебели, ковров, портьер. Если отряд аристократа появлялся с факелами в деревне – значит, жди беды: расправ, казней, задержаний. Так факел стал атрибутом воинов, рыцарей, владетельных особ. Еще с факелами меридианцы ходили по улицам в празднества, однако, во избежание пожаров, законы городов запрещали брать кому ни попадя факел в руки – для этого на маскарады нанимали «лампадофоров», то есть факелоносцев, которым надевали закрывавшие рот маски-воротники с замком – дабы те не пили.

И третий вид светильников – это свечи: сальные или из воска. Восковые свечи ценились, они являлись символом зажиточного дома и торжеств, даже огарки и те собирали, дабы сделать новые свечи. Умельцы изготовляли расписные свечи, свечи-часы или свечи-будильники с шариками. Кстати, масляные лампы тоже помогали следить за временем; такие «огненные часы» более всего любили ремесленники: когда огонь потухал – пора домой. Люстра со свечами в виде круга или колеса называлась «хорос». Роскошные, многоярусные хоросы, с позолотой и горным хрусталем, назвались «поликандило», если украшали храм, или «поликанделон», если украшали дворец аристократа.