Рина Оре - Три цветка и две ели. Второй том

– Не расстраивайся, – сказала Маргарита, снимая в передней плащ. – Аргус сегодня придет на обед.

– Да?.. – удивилась Марлена. – Уверена, придет он сюда явно не ради моей стряпни, – с досадой посмотрела она на готовый для трапезы стол. – А ты когда за него выйдешь? Скажи заранее, чтобы я ничему уже не дивилась…

– Марлена! – обиженно проговорила Маргарита, проходя в гостиную и садясь за стол. – Ну хватит уже! Аргусу просто надоело обедать одному, а я… Я же сказала, что никогда более не пойду под венец. Эти мужчины лишь любодеять и прелюбодеять умеют! Все они… ну кроме Магнуса, а так – все они нас, бедных женщин, обманываю, притворяются хорошими, а сами… – откусила она от пирога. – Зачем, вообще, их создал Бог? Лучше бы, к примеру, пирогов напек побольше, вместо них…

А Аргус меж тем, направляясь по набережной в Ордрхон, встретил отряд Рагнера у дороги Славы или Позора – у еловой аллеи к площади Ангелов, храму Пресвятой Праматери Прекрасной и дворцу епископа, – герцог Рагнер направлялся к Ноттеру Дофир-о-Лоттой, чтобы узнать подробности о своем разводе. Всего лишних пара минут – и друзья бы разминулись.

– Аргус, как же рад тебе! Ты не из Мягкого ли края? – спросил Рагнер, когда темно-буланый в яблоках скакун поравнялся с его роскошнейшим, вороным, да белогривым конем из королевской конюшни.

Тот кивнул.

– Баронесса Нолаонт желает продать жемчуг для волос и свидеться с девой Енриити. Более ничего ей пока не надо.

– Плачет?

– Вообще-то нет.

– То есть, – хитро прищурился Рагнер, – это вроде как нет, но всё же да? Как смех сквозь слезы?

– Извини, но слез нет, смеха тоже. Только улыбка. И еще она шутит – плохи твои дела, как по мне.

Рагнер перестал улыбаться.

– Мне нужно спешить, – сказал Аргус. – Может, ты ее жемчуг купишь и сбережешь мне время? Она согласна на золотую монету.

– Нет, – подумав, ответил Рагнер. – Я не знаю, что делать с ее тряпками, а еще и жемчуг для волос… Раз мы разошлись – то разошлись. Давай лучше напьемся сегодня вечером? Я Лорко позвать хочу.

– Да, но ненадолго – я приглашен на обед… – задумался Аргус. – Рагнер, у тебя с Маргаритой конец или нет? Хочу знать, раз я меж вами связной.

– Всё закончилось, – твердо проговорил Рагнер. – Ей и в Ларгосе не нравилось, и со мной было плохо. Раз она улыбается сейчас… Пусть улыбается.

Аргус еще помолчал и, когда Рагнер уж было хотел проститься, сказал:

– Я долго размышлял над твоими вчерашними словами. Про честь и службу. Служба в Канцелярии мне весьма нравится, и жалованье в триста золотых тоже. И я его заслужил. Не поверишь, но я каждый день снова как на войне. И в миру идет война, но более подлая и неблагодарная.

– Верю, Аргус. Очень верю.

– Я не люблю проигрывать, – хмурясь и глядя исподлобья, говорил третий посыльный канцлера. – Я хотел сказать, что раздумывал вчера и понял, что могу выбрать службу, а не честь. Даже более – я должен выбрать службу.

– Твое право… – вздохнул Рагнер. – И не мне учить кого-то чести, но… Ладно, – натянуто улыбнулся он. – Поступай как знаешь. Жду тебя сегодня. Как освободишься – сразу ко мне, в Малый дворец.

И они разъехались – Аргус погнал быстрой рысью своего темно-буланого скакуна по набережной вдоль моря, а Рагнер и его охранители неспешно свернули на еловую аллею, дорогу Славы или Позора.

________________

Рагнер любил дядю, но не любил бывать среди его знатных придворных, ненавидел скучные церемонные трапезы в Большой обеденной зале Лодольца, не разумел аллегорических речей светских дам и избегал раскланиваться с теми, кого едва знал. Зато Лодэтский Дьявол будто так и норовил поссориться с кем-нибудь, ведь к мирной жизни не привык, а привык воевать. Он дерзил не к месту, раздражал насмешками над уставом прочих рыцарей и заслужил своими «подвигами» столь мрачную славу, что при появлении его черной фигуры чаще всего воцарялось гнетущее молчание. Словом, Ортвин I с пониманием (даже радостью) отнесся к желанию племянника погостить у него, лодэтского короля, в тиши и побыть вдали от двора.

Рагнеру отвели покои в южном крыле, на самом верхнем этаже Малого дворца и с самого его края; попасть туда из вестибюля можно было по самой дальней лестнице. Зато господские залы убрали с королевской пышностью: фиалково-синие шторы, пурпурные и собольи покрывала, золоченые подсвечники и расписная посуда. Из гостиной еще две двери вели в спальни – правую, с видом на парк и пруд, Рагнер отдал Соолме, а сам занял левую, более холодную, с видом на море. Три больших окна гостиной показывали красную тюрьму Вёофрц, крепость Ксансё и кусочек Мягкого края. В прочих четырех спальнях жили охранители – всего двенадцать воинов. И так как Рагнер не ходил трапезничать в обеденные залы дворцов, то сам должен был заботиться о питании для своей «свиты». Вернее, об этом позаботился Аргус. Зайдя к другу днем, он достал бумагу и нудновато прочитал вслух: