Наталья Аверкиева - Разреши себя любить

Если бы нас не разделял стол, я бы набил ему морду. Меня словно пружиной выкинуло из кресла. Теперь я чувствовал, как кожа пошла красными пятнами, ноздри раздулись, а глаза заблестели. Я до боли сжал кулаки и зубы. Тиль смотрел на меня с интересом.

– Эк тебя торкнуло. А говорил, что между нами никогда не встанет женщина, – произнес расстроено. – Я буду тебя ждать в следующую пятницу. Перенеси встречу, все-таки не каждый день брат женится. И я забронирую вам номер со Сьюзен. Хочу, чтобы ты был рядом, Дэн, и радовался за меня. Вылет в воскресенье в пять утра.

Он повернулся и вышел. У меня было ощущение, что мне нагадили на голову. Хотелось вымыться.

В тот вечер я бесцельно шатался по городу. Я не мог поехать к Мари. «Пользуйся, брат» – именно так я и сказал ему много лет назад, отказываясь от бесшабашной русской девушки. Я подарил ее ему, подарил, зная, что она явно пришла по мою душу… Точнее тело. Я оберегал ее все эти годы, прикрывал, скучал, если долго не видел. Я испортил ей жизнь. Если бы тогда я дал ей возможность вернуться домой… Если бы не дозвонился… Она же уходила несколько раз, убегала от моего сумасшедшего брата, я всегда возвращал ее. Зачем? Я – ублюдок, который испортил жизнь другому человеку. Если бы группа была, если бы я не ушел из нашего дома, если бы все было нормально, то и у нее все было бы нормально. А сейчас у нас нет ничего, кроме кучи долгов и трех разрушенных жизней.

– Дэн, о чем ты мечтаешь? – Сьюзен сидела на мне сверху и разминала плечи, массировала спину.

Я смотрел в окно на бело-желтый фонарь полной луны и думал закрыть жалюзи на ночь или не стоит.

– Ну, скажи, – протянула она. – Ты какой-то загруженный в последнее время. Так много работы? Кстати, Тиль звонил вечером.

Я напрягся.

– Что сказал?

– Просил передать свои извинения, сказал, что ты поймешь. Вы поссорились? – Пальцы начали массировать кожу головы. По спине пробежали мурашки удовольствия.

– Типа того.

– Он сказал, что был не прав и просил простить его. Сказал, что ждет нас в следующую пятницу к одиннадцати у них дома.

– И всё?

– Нет, – улыбнулась она.

Моя кожа снова покрылась мурашками, только теперь от скованных мышц.

– Тиль велел мне собирать вещи, сказал, что мы вчетвером полетим на Багамы в воскресенье. На две недели. Здорово, правда!

Я кивнул.

– Мы так давно нигде не отдыхали. Ты все время пропадаешь на работе, в выходные таскаешься с чужими детьми, у тебя совсем на меня нет времени.

– Сью, не начинай, – спихнул я ее с себя.

– Ну, Дэн, – заканючила она, обнимая меня и прижимаясь ухом к спине. Пальчик рисовал узоры на коже. – Скажи, чего бы ты хотел больше всего на свете?

Я еще раз посмотрел на луну.

– Я хотел бы, чтобы группа была, чтобы было все, как прежде… – Чтобы жить в нашей квартире, где у меня была отдельная спальня, чтобы делать по утрам на нас троих кофе, а вечером обсуждать дела, чтобы у меня был брат, чтобы Мари улыбалась, и чтобы этого кошмара не было. Чтобы ничего этого не было. Чтобы было всё, как прежде.

Сьюзен улыбнулась и чмокнула меня между лопаток.

– Какие у тебя… неинтересные мечты… Интересно, а на Багамах сейчас какая погода?

Я встал и закрыл жалюзи. Не хочу видеть эту дурацкую луну.

Неделя прошла ужасно – в суете и беготне. Я отдал Сьюзен на растерзание свою кредитку. Она звонила беспрестанно, спрашивала, какие из моих вещей я хочу взять с собой, что надо докупить, подойдет ли ей это коктейльное платье или лучше другое. Что я надену на свадьбу, потому что ей надо подобрать соответствующее платье. Дети капризничали. Мари была какой-то озлобленной, дерганной. Зачем-то сменила номер телефона. Когда я до нее не дозвонился, думал, поседею. Сорвался к ней посреди рабочего дня – испугался, что она куда-нибудь сбежит, ищи ее потом по всему миру. Мама лезла со своими расспросами мне в душу – Тиль всех подключил, обложил со всех сторон. Да и сам брат был милейшим и добрейшим человеком всю неделю, ну как такому отказать? Один я не знал, как сказать Сьюзен, что на свадьбу не пойду и ни на какие Багамы не поеду. А еще во мне вдруг родился какой-то страх. Я видел истеричное состояние Мари, я знал, что она держится только на людях, я боялся оставлять ее одну. Все газеты пестрели заголовками о приготовлении к свадьбе. В новостях по телевизору обсуждали дорогой наряд невесты и кольцо с бриллиантом за полмиллиона. Тина с журналистами какого-то ток-шоу выбирала себе платье и подбирала прическу. Мари старательно растягивала губы, встречая меня, только взгляд, как у зверя в западне. Ее нельзя оставлять одну. Ее категорически нельзя оставлять одну.