Ада Грин - Нарисованные люди

– Всего вам доброго, Григорий, – пролепетала она, удивившись собственному профессионализму в сдерживании подрагивающего от волнения голоса. Герц ее прощание, по-видимому, не оценил, если следующим, что он сказал было:

– Диана. Задержись, – вот так без прикрас, жестко и категорично. Князева кивнула, но из машины вышла, чтобы открыть подъездную дверь. Они с Ильей обменялись красноречивыми взглядами, расшифровать которые Яне было не под силу, а после девушку от них отрезала закрывшаяся со стуком преграда. Пока они поднимались к лифту, а затем и на шестой этаж, не произнесли ни слова. Ковалёва никак не могла выкинуть из головы мысли о том, что именно было в папке, которую принес Герцу Архипов; и в другой – той, что закинул за сидение мужчина сразу после задержания ее похитителей. Вероятно, их уже допросили и нашли нити, соединяющие ее мучителей с теми другими – ответственными за все, что случилось с Дианой. Когда пелена шока, в котором Яна пребывала последний десяток часов, неожиданно слетела, в голову ринулся неуправляемый поток идей и вопросов. Кто был тот блондин с «крыльями» на рубашке? Наемник или натуральный конкурент Новицкого? Кто действительно стоит за угрозами и похищениями – противники политики гендиректора «Простора» или он сам, с целью заставить своего заместителя молчать? Несмотря на глуповатый образ толстяка-добряка, Павел Валерьевич в свои пятьдесят шесть не был идиотом, Яна допускала, что все увиденное ей в день передачи ключевой посылки, лишь прекрасная актерская игра, но подтвердить ее подозрения могла только сама Диана.

В квартире их встретила Мария Евгеньевна, с последней встречи женщина почти не изменилась, разве что платок на ее голове был теперь яркого сине-зеленого цвета. Илья донес Яну до ванной, где для мытья уже приготовили все необходимое, а после оставил в одиночестве, однако дверь закрывать на щеколду не позволил из соображений безопасности. В первые мгновения прикосновения к воде Яну обуяло чувство схожее со страхом, она затаилась, будто ожидала подвоха, но неописуемого ужаса не испытала. Теплая вода приятно обволакивала тело, успокаивала и согревала, Ковалёва боялась, что после случившегося с ней неделю не сможет мыться, но ее опасения оказались напрасны.

Когда Диана вернулась домой, Яну активно наполняли домашней едой. Она едва успевала работать ложкой, под внимательным взглядом Князевой-старшей. Мария Евгеньевна несколько раз уточняла у Яны: не будет ли она добавки и не холодно ли ей сидеть у окна с мокрыми волосами. Холодно точно не было, Илья совсем не хотел отпускать девушку, сидел с ней рядом и продолжал обнимать, то и дело поглаживая по спине или убирая волосы от лица. Ковалёву подобные нежности уже начинали напрягать, но она стойко терпела искреннюю заботу друга, который, по всей видимости, никак не мог забыть то, как грубо оттолкнул ее у подъезда прошлым утром. Хлопок входной двери заставил Яну вскинуть голову, Диана зашла на кухню бледная, она кусала нижнюю губу, а когда заметила внимание девушки, натянуто улыбнулась и села за стол.

– Приятного аппетита, – проводя ладонями по своим голым предплечьям, Князева прислонилась к стенке и вздохнула. – На камерах УВД было видно, что ты вышла из управления с рюкзаком. Прости, но твои вещи в том цеху не нашли. Тебя в ближайшее время могут вызвать на допрос, и это единственное, как ты будешь участвовать в этом деле, Яна.

– Но… – с тихим звоном оставив прибор в тарелке, она подняла взгляд на подругу. Мария Евгеньевна, стоя к ним спиной, нарезала сыр, но очевидно вслушивалась в разговор.

– Утерянные документы тебе помогут быстро восстановить, банковские карты тоже, а телефон я тебе подарю, в знак благодарности, а если не захочешь его принять, то от подарка на день рождения точно не откажешься. Он же у тебя через месяц почти, номер можно также восстановить, так что и переживать не надо из-за вещей, – рыжеволосая поднялась с табурета и украла у матери из-под ножа ломтик сыра. – Ты можешь идти отдыхать, мам.

– Еще чего, пойду я отдыхать, – задорно ответила женщина и, переложив сыр на тарелку, поставила блюдце прямо перед Яной, одним взглядом говоря: «Ешь».

– Идите, теть Маш, мы присмотрим за этой неугомонной, – Ковалёва вскинула брови и повернулась к Илье, пытаясь всем своим видом выразить негодование относительно его слов, но катастрофически маленькое расстояние между их лицами заставило девушку резко отвернуться и более того – уткнуться в тарелку и продолжить есть. Князеву-старшую все-таки удалось убедить, женщина высказала не мало наставлений по поводу хорошего питания и длительного сна, и отправилась в свою спальню.