Владимир Великий - Исповедь изгоя

Неожиданно дверь открылась и вошла Анна Петровна, секретарша кафедры. Чурсин, откровенно говоря, за все время своей работы на кафедре, не успел ее еще по-настоящему разглядеть. Пожилая женщина все куда-то исчезала. И на этот раз, она, ссылаясь на нехватку времени, быстро приблизилась к нему, и протянув ему небольшую бумажку, скороговоркой выпалила:

– Егор Николаевич! Вам предстоит завтра выехать со студентами на уборку урожая. Будете в качестве комиссара… Иван Константинович все уже с партийным комитетом согласовал… – Увидев широко раскрытый рот молодого преподавателя, она очень серьезно добавила. – Уборка урожая у нас рассматривалась и рассматривается как очень ответственное поручение партии…

От поистине шокирующего известия и повелительного тона женщины, новенький привстал и хотел что-то ей возразить. Однако ему это не удалось. Анна Петровна исчезла так же быстро, как и появилась. Чурсин медленно опустился на стул и дрожащими руками прикоснулся к небольшой записке. Глазами пробежал ее содержание. Секретарша озвучила все то, что в ней была написано. Он тяжело вздохнул и задумался. Идти в партком или звонить Горовому, он не решился. Отнекиваться было бессмысленным занятием. Для этого у него не было каких-либо объективных причин. Во время учебы в университете первокурсники, как правило, всегда ездили на уборку урожая. Комиссарами с ними были преподаватели кафедр общественных наук. Он еще раз тяжко вздохнул, положил учебник и планы в дипломат. Затем неспеша вышел из комнаты. В таком же медленном темпе он спустился на второй этаж, где находился партийный комитет. Через час его голова была напичкана всевозможными ценными указаниями. В обеих руках он держал рулон ватмана, наборы туши и плакатных перьев. Ему, как коммунисту предстояло вести решительную борьбу за урожай. По точным данным секретаря партийного комитета через три недели ожидаются большие заморозки…

Совхоз «Путь Ильича», где находился лагерь труда для студентов кооперативного института, большими производственными показателями не блистал. Это было, вполне возможно, и закономерно. Посевных площадей для зерновых культур в хозяйстве не было. Причиной этому была болотистая местность и сплошные солончаки. Хозяйство специализировалось на животноводстве и картофелеводстве. Немного сеяли подсолнечника и кукурузы. В основном эти культуры шли на приготовление силосной массы, которой зимой кормили животных.

Первокурсников в лагерь доставили к обеду следующего дня, привезли их автобусами. В первые же минуты пребывания студенты были разочарованы. В помещениях, специально построенных для них, не было электрического света. В комнатах отсутствовали лампочки, кое-где была вырвана электропроводка. Чурсин сразу же бросился искать завхоза. На территории лагеря его не оказалось. Не было здесь и представителей из руководства совхоза. Он рванулся в контору. Управление совхоза находилось в небольшом домике, вокруг которого паслись несколько коров и около двух десятков овец. Почему эти животные нашли именно здесь для себя пастбище, для городского жителя было непонятно. Начальников в конторе не оказалось. Была одна только молоденькая секретарша, которая при появлении студенческого комиссара, громко прогнусавила:

– Вы, правильно меня поймите, товарищ начальник… Директор о приезде студентов мне ничего не говорил… Он приедет из Помурино только поздно вечером…

Чурсин по совету женщины направился к секретарю партийного комитета совхоза, его кабинет находился напротив директора. Партийного вожака на месте также не оказалось. Вместе него за столом сидел старый дед, который, по его словам, хотел уплатить партийные взносы. Он уже трижды пытался это сделать, но безуспешно. Секретаря то не было на месте, то он болел. У комиссара оставалась последняя надежда – это завхоз отделения, за которым был закреплен студенческий лагерь. Дедок очень любезно согласился довести Чурсина до небольшого дома, где жил завхоз. Им оказалась толстая женщина, для которой появление студентов было полнейшей неожиданностью. Подняв руки к небу, она с изумлением произнесла:

– Боже! Почему Вы так неожиданно приехали… Сегодня утром наш партийный шеф сказал, что студенты ожидаются через два дня… Синоптики обещали значительное улучшение погоды…

Полуциркаческое поведение женщины нисколько не рассердило комиссара. Он, видя ее искреннее удивление, наоборот, громко рассмеялся и проговорил: