Владимир Великий - Исповедь изгоя

Были у нее и свои любимцы, в число оных входил и Егорка Чурсин. Она любила его за усердие и настойчивость при изучении немецкого языка. Ее очень радовали успехи этого молодого человека. Его имя звучало на молодежных собраниях, на совещаниях у ректора и в деканатах. О нем писали в многотиражной газете университета. В том, что это высокий красивый парень далеко не болван, она убеждалась на своих занятиях. Он всегда имел по ее предмету только отличные оценки. Ее радовало и то, что он свободно и почти без всякого акцента говорил по-немецки.

И на этот раз любимчик оправдал ее надежды. Он уверенно ответил на вопрос о неопределенной форме глагола. Без проблем справился и с переводом немецкого текста. Третий вопрос был на свободную тему. Чурсин выбрал ГДР. За пару дней до отъезда в Тарск он купил в Доме политической книги небольшую брошюру на немецком языке, в которой рассказывалось о достижениях социалистической Германии. Все три экзаменатора были едины: ответы соискателя заслуживают отличной оценки. Чурсин вышел из аудитории последним. Остались лишь члены Государственной комиссии, для совещания. Сдача экзамена у него порядочно забрала сил, ему захотелось кушать. Он неспеша пошел в столовую для преподавателей, она была пустой. Он купил пирожное и стакан чая, затем присел за отдельный столик, стоявший возле окна. Сделав большой глоток темной жидкости, он немного расслабился. Невольно закрыл глаза. Только сейчас он понял, что за время после окончания университета он довольно быстро устал. Устал основательно. Скорее всего, напряженный график работы и многочасовое сидение в библиотеках давало о себе знать…

Неожиданно возле буфетной стойки раздался знакомый голос. Он открыл глаза и увидел Кускову, которая делала заказ. Затем раздался стук ее каблучков розовых туфель. Присев за столик, она повернулась, и увидев напротив себя знакомого мужчину, с удивлением сказала:

– Гошенька, я уже думала, что ты уже в поезде на пути домой… Я не ожидала, что мы еще когда-нибудь с тобою встретимся…

Затем она взяла в свои руки небольшой поднос, на котором стояла бутылка минеральной воды и лежал небольшой кусочек прирожного, и решительно направилась к его столику. Чурсин быстро встал и вежливо пригласил ее присесть. Столовую они покинули очень быстро. Погода была отменная, хотелось подышать свежим воздухом. Время близилось к полудню, солнце припекало все больше и больше. Во время прогулки никто из них первым не начинал разговор. За столиком в столовой ни бывший студент, ни его наставница серьезного разговора также не вели. Они обмолвились лишь несколькими словами о хорошей погоде и только.

Незаметно подошли к реке. Чурсин, увидев синюю гладь Иртыша, первым нарушил молчание:

– Инна Владимировна! А Вам наш городской парк нравится?

Профессорша, скорее всего, такого примитивного вопроса от бывшего отличника учебы никак не ожидала. Ей всегда нравились только заумные вопросы и проблемы, в которые она погружалась днем и ночью. Она несколько подалась вперед и с неохотою произнесла:

– Гошенька, ты, словно в воду глядел… Вчера наша «Вечерка» писала, что все наши жители без ума от городского парка… Сударь мой, наверное, оттуда этот вопрос передрал. Я правду говорю?

Затем она весело засмеялась, оскалив свои белые красивые зубы. За все студенческие годы Чурсин никогда не видел такой ослепительной улыбки, которую сейчас ему подарила эта женщина. Он на какое-то время опешил и замолчал. Молчала и та, которая шла рядом с ним. Молчание на какое-то время объединило бывшего студента и профессоршу для их единого желания – посетить любимое место отдыха горожан. Они также любили городской парк. С ним у них было много общего и одновременно много личного, потаенного. Инне всегда нравился этот небольшой кусочек земли, примыкающий к водной глади сибирской реки. Парк был обрамлен двумя рядами синих елей, которые не только привлекали на себя взор отдыхающих, но и испускали целебный воздух.

Она еще девочкой часто бывала здесь со своими родителями, которые работали в университете. Отец был профессор математики, мать преподавала немецкий язык. Дочь у них появилась очень поздно. Нина родила первого и единственного ребенка почти в сорок лет. Для тех времен это было необычным явлением. Девочка родилась недоношенной, довольно часто болела. Умные люди стали спорить, каждому не хватало времени. Муж заканчивал докторскую диссертацию, жена работала над кандидатской. Бытовые условия также не укрепляли любовь и взаимопонимание между ними. Семья ученых жила в трехкомнатной квартире с подселением. Кусковы занимали большую комнату, в двух других маленьких жила семья с тремя детьми. Соседи оказались пьяницами и далекими от цивилизации.