Милена Миллинткевич - Басурманин. Крылья каарганов

Дамиру стало жалко Владу. Отвернувшись, чтобы не смотреть на страдания любимой, он вышел из трапезной и огляделся. С виду пустынные переходы тонули в темноте, но по стенам нет-нет да и скакали замысловатые тени. Привыкший к вольной жизни, он не жаловал давящую тесноту просторного терема, и оставался в его стенах только ради Владелины.

– Боярин Далемир, подь сюда!

Шумно дыша хмельным, из трапезной вывалился Магута и, схватив Дамира под локоть, увлёк в тёмный угол.

– Тебя на весь терем слыхать, Яр Велигорович! Не укроешься! А впредь, не подкрадывайся ко мне со спины. Я ещё не разучился жить в степи, – зло зашипел на него Дамир, отходя в сторону от дверей.

– Что ты! Что ты! И в мыслях худого не было! – отдёргивая руку, зашептал боярин. – Беда у нас, хан!

Дамир схватился за кинжал, когда из трапезной, шумно гомоня, появились матроны.

– В опочивальне всё готово? Пора уж молодых провожать!

– Мёду! Мёду отнесть не забудьте!

– Перинки-то пух-пухом!

– Да послухов 35 35 Послухи – тайные свидетели. , послухов позвать надобно!

– А где боярин? Куда подевался Яр Велигорович? Пора уж!

Дамир подхватил Магуту под руку и, увлёк за угол. Распахнув двери думных палат, втолкнул туда боярина и, войдя следом, опустил запоры.

– Сказывай, что стряслось, да поживей! Тебя уж на пиршество требуют.

– Беда, хан! – тяжело дыша и отдуваясь запричитал боярин. – Черниговские увериться желают, что всё чин чином станется. Мамки да няньки послухов к дверям опочивальни повели. Поутру придут увериться, что княгиня непорченой была. А невеста-то у нас с изъяном. Да и жених, ведомо кто… Делать-то чего? Нам ещё хулы недоставало!

– Ты же сказывал, всё сговорено? Решённым дело звал.

– Дык сговорено всё с князем Му́ромским. Кто же знал, что с Чернигова явятся, да увериться порешат, что де брак по закону справлен. Начнут сказывать князь не справился. Сраму не оберёшься. Пойдёт молва, да рты-то всем не прикроешь. Ой, хула! Ой, злословие!

– Чего аки баба голосишь, боярин? Об том думать полагалось, когда вы с князем Мстиславом свадьбу сею затевали, одну девицу за другую сватали. Сказывал – быть беде. Не послушали! А теперь, коли тайное откроется, в сго́воре князей обвинят супротив Черни́гова. И тогда не то, что поношения не избегнуть – престола лишатся и рязанский князь, и муромский.

– Так я и сказываю – беда! Делать-то чего?

Ярость нахлынула жарким пламенем. Дамир смерил боярина гневным взглядом и принялся осматривать думные покои. На столе стояла братина и кубки. Видать служка забыл убрать после встречи послов. Подойдя к столу, Дамир взял один, поставил перед собой, выхватил из-за пояса кинжал и, резанув по руке, сжал кулак. Тонкая алая струйка побежала в кубок.

Дамир посмотрел на боярина. Того замутило.

– Снесёшь в опочивальню, – глядя на его мучения, усмехнулся Дамир. – Да как молодых провожать станешь, князю куда поставишь шепнуть ни забудь. Хмель в голове бродит, как я погляжу, а, Яр Велигорович?

– Ой, нет, хан, уже не бродит! – кривясь и отворачиваясь, чтобы не смотреть, пробурчал боярин.

– Да неужто тебя от крови мутит, а?

Дамир убрал кинжал и приложил здоровую руку к груди. Он видел, с каким страхом Яр Велигорович взял кубок. Отперев двери, Дамир кивнул в коридор:

– Заждались поди! Обыскались! Снеси поскорее, покуда не пришёл никто.

И не взглянув на боярина, пошёл к трапезной.

Увидав басурманина, матроны закричали, завизжали, да и бросились врассыпную кто куда. Ухмыльнувшись, Дамир постоял у дверей, искоса поглядывая на шумное веселье, да и пошёл к себе.

***

Чем темнее становилось за оконцами, тем сильнее пробирала дрожь. Владелина посматривала на гостей и видила лишь хмельные ухмылки. Пиво и мёд лились рекой, одни угощения сменяли другие. Но она и кусочка бы проглотить не смогла. Да и не подобало молодым.

Влада украдкой взглянула на Дарину. Та смотрела на другой край стола. Оглядев гостей, Влада искала Дамира, но его отчего-то не было. Она помнила, что видела его рядом с Артемием Силычем. Но воевода – вот он, сидит и о чём-то спорит с Боричом, а хана нет.

– Пора, гости дорогие! – вошёл в трапезную Яр Велигорович. – Пора проводить молодых в опочивальню. После до зари гулять станем. Мёда, пирогов вдоволь!

Гости зашумели, повскакали с мест. Боярин Яр Велигорович принял из рук стольника поднос с кувшином мёда и кубками, кряхтя поклонился молодым:

– Извольте идти почивать, князь со княгинею!