Милена Миллинткевич - Басурманин. Крылья каарганов

– Верно, говоришь, друг мой, Джамбулат. Гнилой человечишко. Токмо поди, уж давненько служит мне, и худого за ним ничего замечено не было. Труслив больно! Да за добрую плату на всё решится. А теперячи, пуще прежнего стараться станет. Уж так очи его огнём полыхнули, как про то услыхал, кому стол Рязанский отойдёт. Вот он, воевода, да наместник в Суздале князь Фёдор Глебович и помогут изловить хана твоего. Лишь на них в сём деле опереться можно. Они и людишек для чёрной работы сыщут, и воинов верных дадут, и вопросов пустых задавать не станут, ибо алчущие оба и до подношений дюже охочи, да на посулы падки.

– Сказываешь, за хорошую плату живота не пожалеют?

–Ты, друг мой, напраслиной не тяготись. Хоть и гнилой, но справный воевода Рязанский. Расшибётся, но сделает всё, что велю. Не за страх, но за шапку стараться станет.

– Смотри, князь, если в тебе ему вера есть– дело твоё. Но я лишь себе веру имею.

– Как так? А я? А Таймас?

– Таймаса и людей его я от погибели лютой уберёг. Он мне жизнью обязан. Только это заставляет его служить мне. Не станет меня и ему конец. А ты со мной дружбу водишь оттого, что земли княжеские заполучить надёжу питаешь. А как только князем где сядешь, так и врагом меня объявить поспешишь.

– Да, нешто я добра не ведаю, друг мой?

– Запомни речи свои, князь. Придёт пора – спрошу с тебя.

– Не сыскать тебе на Руси вернее меня! – посматривая на Джамбулата, произнёс князь и, глядя, как тот лишь усмехнулся его речам, спросил. – Есть ли в чём надобность у тебя? Ты только скажи, всё мигом велю исполнить.

– Нет, – встал с лавки Джамбулат. – Потребность какая явится – мальчишку пришлю, звать Тамача. На твоего Самоху похож. Также тощ и труслив, как щенок шакала.

И завернувшись по маковку в дорожную накидку, Джамбулат исчез в сгущающейся тьме теремных коридоров.

Олег Святославович ещё долго смотрел ему вслед.

– Самоха! Огня дай! – хрипло прокричал он во мрак, оглядываясь и щурясь наползающей из углов и маленьких окошек мгле.

Будто вспомнив то, что забыл ранее, князь встрепенулся, повернулся к столу, налил в кубок мёду, отломил кусок остывшего пирога, да так и остался сидеть, не пригубив яств.

На пороге показался Самоха со светильней, в которой горела толстая сальная свеча. Поставив её на стол, служка поджег лучину, ткнул ей в стоявшие по углам светлицы массивные резные лампады, привезенные князем то ли с Родоса, то ли из Византии. Запалив небольшую светильню на столе и, поклонившись, он удалился, так и не будучи замеченный властителем, всё сидевшем и размышлявшем о гостях внезапных, да потаённых желаниях.

В стене напротив стола тихо раскрылась маленькая дверь и в светлицу вошла статная темноволосая красавица-половчанка. Неслышно ступая, она подошла ближе и, присев рядом с Олегом Святославовичем, положила свою хрупкую ладонь на его руку.

– Князь мой! – услыхал он сквозь раздумья женский голос.

Встрепенувшись Олег Святославович отложил снедь, обтёр руки о кафтан и поднял голову:

– Краса ненаглядная! Люба моя, Караса Осолуковна! – заключая в объятья жену, расплескался медовыми речами князь. – Нешто ты сызнова, как лёгкий ветерок, по терему витаешь? Я и не слыхивал, как ты вошла.

– Скажи мне, князь, за какой это надобностью к тебе Джамбулат пожаловал? Он не тот с кем князю за одним столом пировать пристало. Джамбулат лишь своей выгоде верен, лишь о себе печётся.

– Краса моя ясная, не стоит тебе головку худыми думами замутнять.

– Кабы его конь у крыльца тебе худого не сулил, не стала бы.

– На сей раз Джамбулат ко мне за помощью пожаловал.

Княгиня удивлённо уставилась на мужа:

– И что же всесильному военачальнику Хорезма понадобилось?

– Просит слово замолвить перед ханом Осолуком. Войско ему требуется.

– Войско! Нешто ты и слово ему дать успел? Атасы и голову в сторону хорезмийца не повернёт. Не простил он ему убийства ни Каракюрта, ни Каюма.

– Знаю, краса моя ясная! И потому прошу – уговори отца дать войско мне. За то со всех земель, что под копытами его резвых коней окажутся, он данью возьмёт, чем захочет.

– Велики посулы твои. Токмо что за надобность тебе в войске? Ты сызнова Русь воевать удумал?

– Что ты, и не помышлял, краса моя ясная! Есть у меня надобность в Рязань сходить. Сказывают, там приюта сыскал хан Дамир. Мне до него дела нет, а вот Джамбулату он шибко надобен. Запои́м оного хана, он к моим ногам половину Руси положить обещался.

– Да в умели ты, Олег Святославович? – в ужасе отшатнулась от мужа красавица – половчанка. – Чтобы не сотворил тот хан, да защитят тебя духи и боги вышние на него идти. Сам пропадёшь и войско погубишь!