Вера Арт - Колокольчик в Праге

– Конечно, знаю.

– Один человек заболевает – у другого начинают проявляться симптомы после пробежки и он начинает думать, что тоже болен.

Алексей посмотрел на нее с искренним участием. Евгения явно любила свою жизнь, она отдавала свою любовь и преданность любому, о которых он, конечно, и не догадывался и в которых, конечно, она не нуждалась.

В кафе царил полумрак, с трудом можно было что-нибудь разглядеть. Евгения прошла к стойке и взяв меню, вернулась к Алексею, который осматривал декорацию и атмосферу обитавшую в кафе. Посетители, в основном молодежь, являлась собой той, которая присутствовала на демонстрации. Девушки выглядели весьма прилично и были одеты в белую одежду. Алексей Аврелин уже это заметил, когда пару недель назад изучал особенности современной молодежи Праги. Девица, которая смотрела на него из июньского, глянцевого, пражского журнала было лет восемнадцать. На дворе было лето, все изнывали от жары, а ее вырядили в синий, шерстяной свитер, синие джинсы и белая шубка в руках. Наверняка ее находили очень интересной. Не разделяя их мнения, Алексей подумал пожалуй, что отстает от жизни современной молодежи.

Алексей, услышав свое имя, воспользовавшись этим предлогом, закончил размышления. Он обернулся к Евгении.

– Присядем сюда, – сказал он, указав на стол, расположенный возле окна, смонтированный с подсветками, давая посетителям очутиться в другом, необычном измерении времени. Евгению обрадовал мой ответ. Я смотрел на нее через стол. Выбрав заказ, она отодвинула меню на край стола. Через несколько секунд официант забрал планшетное меню. Алексей вскинул голову, и на его лице впервые за этот вечер появилось счастливое выражение:

– Я хочу позаботиться о твоей будущности… Занимается заря нового поколения …

– В самом деле? – она не удержалась от смеха: – Нечего заботиться, не такие уж мы всесильные, влиятельные.

Он тоже улыбнулся, и улыбка сделала его лицо таким красивым, что у нее пересохло в горле. Некоторое время они смотрели друг на друга, и тут она вспомнила о Ярославе. То, что происходило сейчас, должно быть этого хотел и ожидал от нее. Короткий, романтический миг счастья тотчас угас. Придвинув кофейный напиток к себе, она молчала. И хотя ее сердце стало биться ровнее, пронзительный взгляд зеленых глаз Алексея заставляя Евгению трепетать.

Время тянулось неспешно.

– Это реальная жизнь, а не театральная пьеса. Я хочу понять, каковы твои намерения. И будь уверена, ничего, не заставит меня отступить назад. Я понял – правда меня не удовлетворит. Но…

– Я устала! Кофе допито. – перебив Алексея, восклицая сказала Евгения.

Девушка пошла к двери… Она ни на кого не смотрела, но, уже выходя, бросила на Алексея быстрый взгляд. Что-то в нем насторожило ее, хотя «что?» – трудно объяснить. Что-то неестественное и проницательное, словно она видела все насквозь.

Алексей Аврелин вышел вслед за ней. Глядя на темное небо, он тихо промолвил:

– Куда теперь?

Он посмотрел на нее, в ее глазах плясали огоньки.

– Знаешь у меня на всех один ответ: «Немочь». Самое страшное для человека хотеть и желать и не мочь иметь… – быстро шагая, Евгения сердито парировала. Выдохнув, ее щеки приобрели вишневый оттенок. – О!

– Все нормально.

Как же ему нравилось ее смущение.

пробел строка

Евгения по прибытию в ее квартиру общежития, отдала Алексею Аврелину дополнительно еще 4 дневника, сообщив что шестой дописывает. Самый интересный по ее мнению. Как писателя, удивило Алексея что она не боится о себе рассказывать и давать какую-либо информацию. Негативная оценка происходящего Евгении не давало увидеть явственные признаки нормальной, естественной жизни.

– Что вы понимаете?! – запальчиво воскликнула она, раздраженная его покровительственным тоном. Он рассмеялся красиво, раскатисто. Не отрывая глаз от Алексея, Евгения кивнула. Она видела, как его руки рассекли воздух, будто он ставил точку. Это было так давно, эти ночи. Когда руки Ярослава прикасались к ней, гладили ее по шее и плечам. Прежде чем она успела сделать шаг, Алексей решительно схватил ее за запястье:

– Очень хорошо! Я скажу тебе правду!

Она застыла, словно его прикосновение оскорбило ее и бросила выразительный взгляд на его руку.

– Мне хотелось бы, чтобы ты продолжила общение со своими друзьями. Аболиционизм и эгоизм самосохранения не найдет понимания ни у кого. Можешь не сомневаться.

Евгению уже начало поражать каждое замечание Алексея о дружбе.