Артур Филлипс - Прага

«Всякий раз, когда я соблазнялся написать автобиографию или биографию, я принимал холодный душ», — говорил Артур Филлипс в интервью. Мы никогда не узнаем, насколько в действительности автобиографична «Прага» — это коммерческая тайна, и Филлипс ее не выдает, хотя два года, с 1990 по 1992-й, провел в Будапеште («реклама, недвижимость, джаз, ликвидация презервативов»).

Начало 90-х, Будапешт — «Париж-на-Дунае», Восточная Европа после падения Железного занавеса глазами американца — «ребенка из страны детей». Вездесущее острое ощущение историчности момента. Потерянное, нарочно потерявшееся поколение в поисках величия и великих событий, которые всегда происходят не здесь. История издательского бизнес-проекта «Память народа» обретает вселенские масштабы, столкновение культур становится очередной мировой войной. Кто выиграл битву идеологий, и как это понять в городе, где каждый второй человек помнит оккупацию советскими войсками и ужасы репрессий, а каждое второе здание выщерблено пулями? И почему прошлое — чаще чужое, не свое — на нас так действует?

Этот роман вырос из всей европейской литературы, вместил в себя ее всю и вывернул ее наизнанку. Читая Филлипса, критики вспоминают Фицджеральда, Хемингуэя, Моэма, Пруста, Набокова и Джойса. Разнообразие ассоциаций лишь свидетельствует, насколько Филлипс озадачил литературную богему, однако читатели признали его сразу, разглядев ту блистательность, которая есть признак гения. «Прага», как и второй роман Филлипса «Египтолог», на Западе стали бестселлерами, — и о них заговорили. Вот уже несколько лет читатели одиннадцати стран мира пытаются решить загадку человеческой памяти, которую задал им этот американец из Миннесоты.

Запад смотрит на Восточную Европу с опаской и изумлением — эффект, известный русскому не меньше, чем венгру. «Золотая молодежь» играет в свою разновидность богемной жизни, и навсегда останется пародией на Париж 20-х. События происходят не здесь. Здесь происходит накал эмоций, превращающий повседневность в психотриллер, который и заменил «золотой молодежи» 90-х подлинные события. Это книга, о которой говорят, ибо изо дня в день мы — изобретательно, многословно, с неотвязной иронией — говорим только о себе. Все мы, потерянные так безнадежно, что уже не помним, где себя искать.

Артур Филлипс родился и Миннеаполисе и учился в Гарвардском университете. В настоящее время живет в Нью-Йорке с женой и двумя детьми. За свою жизнь успел побывать исполнителем детский ролей и джазовым музыкантом, писал речи и весьма неудачно занимался частным предпринимательством. Несколько лет жил в Европе — помимо прочего, в Венгрии вскоре после падения Берлинской стены, а затем в Париже. Был пятикратным победителем игры «Опасность!» — телевизионного шоу для эрудитов.

«Прага» и «Египтолог», два ныне опубликованных романа Артура Филлипса, в США стали бестселлерами. «Нью-Йорк Таймс» назвала «Прагу» «замечательнейшей книгой года», и Артур Филлипс получил приз газеты «Лос-Анджелес Таймс» и Арта Сейденбаума за лучший первый роман. Десятки американских средств массовой информации назвали роман «Египтолог» лучшей книгой года. Опубликованный по русски, «Египтолог» стал бестселлером и в России.

Веб-сайт романа «Прага» — http://www.praguethenovel.com/

По сравнению с «Прагой» Артура Филлипса оттяжный роман Эрнеста Хемингуэя «И восходит солнце» — просто темная хвастливая звездочка. Филлипс — великий романист.

People Magazine

Раньше были романы, которые одновременно развлекали и заставляли думать. Вспомните Грэма Грина или Сомерсета Моэма. Но с тех пор, как эти два галантных гиганта умерли, потери никто не восполнил. И это одна из причин с распростертыми объятиями принять Артура Филлипса. Можно забыть тоску — благодаря Филлипсу к нам вернулся элегантный, увлекательный роман.

Newsweek

«Прага» — изобретательнейший дебютный роман: его щедрость и пикантность соперничают с его же подрывным остроумием

New York Times

В этом поразительном первом романе все совершенно оригинально и дьявольски умно… Стиль Артура Филлипса стремителен, поэтичен, безошибочно точны голоса и мелкие детали времени и места. Читателю остается лишь изумляться, как Филлипсу это удалось.

Publishers Weekly

Власть над историей и мастерство языка… Свежий и глубокий взгляд Артура Филлипса на время, память и ностальгию приводит на ум таких гигантов, как Марсель Пруст и Джеймс Джойс.