Мария Воронова - Пропущенный вызов

– Да ну прямо!

– Зуб даю! Но случилась беда, у него умер пациент, и родственники написали жалобы куда только возможно, а заодно вчинили гражданский иск на шесть миллионов. Странные вообще у нас люди: на каждом углу орут, что человеческая жизнь бесценна, поэтому врач обязан работать бесплатно, а как только у них кто-то умирает, сразу требуют компенсацию.

– А что ты хочешь? Это раньше считали, если умер, значит, Бог прибрал, а выжил – врач спас. Теперь наоборот: выжил – Бог спас, умер – врач убил.

– Именно что, – засмеялся Ян Александрович и вдруг внимательно посмотрел на Руслана, – слушай, а ты чего так выглядишь-то? Мы еще не выпили толком, а ты уже как с похмелья.

– Не обращай внимания, устал просто. Так что дальше было с тем заведующим?

– Известно что! Доказать ничего не смогли, но нервы измотали и заставили написать заявление об увольнении. Ладно, он хоть коллектив хороший после себя оставил, передал знания и опыт, но талант как передашь? Тут я подумал, это же, блин, пятьдесят лет служения людям, Руслан! Полвека спасать жизни и потом быть вышвырнутым по прихоти каких-то идиотов! Я подумал, а стоит ли мне дожидаться своего сотого медведя, или добровольно выбросить колпак в форточку? Всю жизнь ведь на работе провел, детей собственных не видел, так хоть на внуков посмотрю.

– Александрович, ну как же ты уйдешь? Я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я, – улыбнулся Руслан.

– Придет ли час моей свободы? Пора, пора! – взываю к ней, – отбил подачу Колдунов. – Даже не в кляузах дело, Руслаша, больные люди, что возьмешь? Вся система меня убивает. Я решил разобраться досконально и для этого посетил в той больничке утреннюю планерку. Докладывает хирург: поступило столько-то, сделано два аппендицита, одна спленэктомия и одна правосторонняя резекция ободочной кишки. Это в одно жало, прошу заметить. Я бы такого доктора прижал к груди как минимум, и благодарность перед строем уж точно выразил. Тамошний начмед бровью не ведет, делает замечание: почему доктор не расписался в протоколе операции, и спрашивает, взял ли он согласие. А то, мол, пациент в суд подаст, если что. Слушай, это какой-то газлайтинг по-медицински! Врача ставят в такие условия, когда с одной стороны он никто и звать никак, но при этом виноват абсолютно во всем.

– До тебя только сейчас дошло?

– Короче, я понял, что последние дни хочу провести в своем собственном маразме, а не в этом коллективном сумасшествии, которое называется российской медициной.

Руслан только вздохнул.

– Цветы, любовь, деревня, праздность, поля! Я предан вам душой, – сказал он, осторожно спуская больную ногу на пол, – правильно мыслишь, Ян Александрович. Пусть приходят новые поколения, которых еще не тошнит при слове «люди».

Он хотел попить воды, но неожиданно запах коньяка ударил в нос и спровоцировал такой позыв на рвоту, что Руслан еле успел склониться над раковиной. Пришлось наступить на ногу, и от боли потемнело в глазах.

– Ни фига у тебя синдром профессионального выгорания, – Колдунов подошел и придержал Руслану голову, – слушай, у тебя ж температура градусов пятьдесят. Что такое?

Наступило такое состояние, когда любое движение кажется пыткой. Руслан стоял на одной ноге, как журавль, вцепившись в раковину. Включил холодную воду, умылся, жадно сделал несколько глотков.

– Да что с тобой? – Колдунов аккуратно придержал Руслана за плечо. – Нога болит сильно?

Руслан только кивнул.

– Ну-ка, снимай штаны. Давай-давай!

Ян Александрович помог Руслану доковылять до дивана и спустить брюки. Волчеткин чувствовал, что с ногой нехорошо, но отвернулся с детской мыслью, что, если он ничего не видит, стало быть, ничего и нет. Колдунов осматривал его со всей возможной осторожностью, и все же Руслан едва не выл от боли, которая возникала даже при легких прикосновениях.

Закончив осмотр, Ян встал, взял свое заявление об увольнении, скомкал и выбросил в корзину.

– Уйдешь тут с вами, – сказал он сварливо.

– Что там, Александрович?

– А сам-то как думаешь?

– Флегмона, наверное, а может, и остеомиелит. – Эти так хорошо знакомые слова прозвучали очень странно применительно к самому себе.

Колдунов кивнул и повел Руслана в рентгеновское отделение. Нужно было пройти всего несколько шагов до лифта, но дались они с большим трудом.

Лаборант быстро сделал снимки и уже хотел отпускать Руслана, но Колдунов вдруг сказал: «Сфоткай ему заодно и легкие».