Елена Левашова - Роза в пустыне

– Я не знаю, Ди. Ты уверена, что забыла о нем? А если ты их встретишь в парке? – Сэм расхаживает по комнате, деловито потирая руки. – Или на каком-нибудь медицинском форуме? Или… или приедешь в банк, а там ОНА?

Саманта избегает называть по имени мужчину, которого я любила. К слову, его зовут Мирослав.

– Прекрати, Саманта. Жизнь продолжается. И в ней есть вещи похуже безответной любви. Знаешь, о чем я жалею? – плюхаюсь на кровать подруги и обнимаю подушку.

– О чем же, Ди?

– Я навязывала себя. Продавала задешево, как будто меня и полюбить не за что. Наверное, так и есть, – поднимаюсь с места, не в силах выдерживать сочувствующий взгляд Сэм. Определенно, в прошлой жизни она была сестрой милосердия или матерью Терезой!

– Я слишком хорошо тебя знаю, Шестак. Выкладывай, зачем тебе понадобилось возвращаться в город? – прищурившись, спрашивает Саманта. Ее кудрявые черные волосы беспорядочно лежат на плечах, полные губы решительно сомкнуты… С Невской шутки плохи!

– Значит, ты не будешь переубеждать меня? Меня не за что любить, Сэм?

– К черту любовь! Выкладывай, что ты задумала? – Саманта упирает руки в бока, окончательно растеряв умиротворение.

– Я хочу найти Арину.

Баба Дуня месит тесто, чтобы испечь сливовый пирог, а Петр Васильевич перебирает фрукты для варенья. Мы поодаль от них тоже понемногу помогаем с персиками и сливами.

– Ты сумасшедшая, Ди, – выковыривая из фруктов косточки, шепчет Саманта. – Ты сбрендила без мужской ласки, вот что я скажу! Когда ты в последний раз трахалась?

Когда… Очень давно. Так давно, что успела позабыть, каково это – быть с мужчиной. Плавиться в его руках, вздрагивать от жалящих кожу поцелуев, стонать его имя, надрывая голос, чувствовать себя желанной. Нужной. Необходимой. Черт, воспоминания, как радиоактивная волна, отбрасывают меня в прошлое, возвращая иссушающую душу боль. Она, как раковая опухоль, выжгла мое сердце, превратив в пустыню. Бесчувствие. Безмолвие. Запустение. Вот кто я. Никто. Одно короткое слово. Глупые люди ищут любви, не подозревая, что она идет в комплекте с болью. Но я не такая… Я слишком больно обожглась, чтобы наивным мотыльком лететь на этот огонь снова…

– Очень давно, Сэм, – отвечаю так, чтобы не услышала Евдокия Андреевна.

– Как ты объяснишь отцу свое решение? Он был против два года назад, не станет помогать и сейчас.

– Я выросла, Саманта. Обзавелась связями и уважением коллег. Мне не восемнадцать, Сэм. Я могу обойтись без папы, – недовольно фыркаю, бросая персики в таз для варенья.

– Пора жить дальше, Ди. – Сэм мягко сжимает мои кисти. – Найди красавчика и оторвись по полной. Черт, семь лет прошло! Неужели ты думаешь…

– Да, да, я верю! – отбрасываю плоды в сторону и торопливо выхожу на открытую террасу. Рыдания сковывают горло, как костлявая рука. Зачем я вообще завела этот разговор? Мне никто не верит, даже подруга. И вряд ли поверит частный детектив, к которому я намереваюсь идти. Всхлипывания тонут в размеренном плеске волн, подхватываются морским ветром и уносятся прочь, в царство призраков…

Сэм молчит и делает вид, что ничего не случилось. Правильная тактика, скажу я вам. Я сыта по горло пренебрежением и жалостью мужчины, которого искренне любила, и в жалости от подруги нуждаюсь меньше всего. Хотя… Разве он виноват, что не испытывал ко мне ответных чувств? Конечно, нет. А вот я виновата во многом… Если говорить словами Сэм: я боролась за свою любовь как могла. Подло, грязно, неправильно. Да, черт возьми, это все про меня. Поверьте, я устала себя бичевать за неразумные поступки, но и просить прощение мне не перед кем.

– Я пойду поработаю, Саманта, – обиженно поджав губы, произношу я.

– Постой, Шестак. Тебе не мешает позагорать, – усмехается она, растягивая губы в хитрую улыбку и поглаживая свои шоколадные предплечья. Ей – темнокожей красотке – точно загорать не надо!

– Вот сучка, – усмехаюсь и пинаю ее в бок. Вот так мы и миримся. Пожалуй, знойную мулатку я тоже с чистой совестью могу причислить к любящим меня людям.

– Бери ноут, и побежали к морю. Я поплаваю, пока ты будешь писать свою бурду.

Сэм высыпает сахар в медный таз со сливами и передает его Петру Васильевичу. Не успеваю я огрызнуться на ее язвительное замечание в отношении моего романа, Саманта убегает в комнату за пляжными полотенцами. Вы, наверное, подумали, что мне, измученной безответной любовью, впору писать любовный роман? Ха! Как бы не так. Я пишу остросюжетный триллер-боевик с закрученным детективным сюжетом. Главный герой моего романа – одинокий следователь Дарковски. Правда, о своем увлечении писательством я не распространяюсь. Знает только Сэм.