Anna Ritter - К.У.К.Л.А

– Нет. – Отвечаю я, запивая бутерброд. Потом мой голодный взгляд падает на его булочку с изюмом. Мне, к сожалению, не досталось. Пришлось довольствоваться бутером. – Ты не хочешь? – Киваю на его булочку и строю глазки. Хочу отжать у него булку!

Парень отстранённо смотрит на свой завтрак, видимо соображает. Потом медленно протягивает мне слойку и говорит:

– Приятного аппетита.

Я голодным коршуном бросаюсь на вымученную булочку и дожёвываю параллельно с бутербродом.

Мне понадобятся силы.

Допиваю кофе как раз вовремя, прозвенел звонок на урок, и все гурьбой высыпались из столовой.

Первым уроком у нас как раз значилась алгебра и та самая контрольная работа. Как бы я хорошо не училась, математика тот предмет, который мне не давался от слова совсем. Но всё же я старалась.

Кропотливо пыхтев над заданием, я сгрызла колпачок от ручки. Урок уже подходил к концу, а я так и не успела проверить свою работу до конца. Ладно, в среду узнаю, дотянула ли я хотя бы до тройки.

На перемене меня нашёл Костя.

– Не знаю, что ты учудила, но он в ярости. – Тихо произнес парень, с сожалением смотря на меня. Он, это Богдан.

– Что случилось? – Если за мной пришёл Димитров, значит дело труба.

– Пойдем. Сама увидишь. Только ты сможешь его остановить. – Костя разворачивается, и я только и успеваю, что за ним бежать. Не у всех такие длинные ноги!

– Постой, не так быстро. – Хриплю я, держась за бок, в котором больно колит.

– Если не поторопиться, он его просто убьёт. – Бросает страшную фразу Костя, и мы останавливаемся у кабинета географии.

Глава 2

Перед моим обалдевшим взором разворачивается ужасная картина. Богдан сидит на каком-то парне и лупит его кулаками по лицу! В кровь размазал его лицо! Я даже не сразу узнала в жертве того парня, что мужественно поделился со мной своей булкой. Он что-то булькал в ответ, когда Богдан рычал.

– Она моя! Моя! Не смей лезть! – И снова мощный удар в челюсть. – Моя кукла! – Не своим голос ревет Богдан, а его лицо искажает маска безумия.

Я порываюсь подбежать к нему, но меня хватает за предплечье Костя.

– Не надо. – Устало просит парень. К тому моменту к Богдану подбегают Игорь и Лёша и пытаются оттащить друга.

– Пусти. – Рявкаю я и вырываюсь.

– Отойди от него! – Кричу во всё горло, забывая обо всем. О своём страхе, о том, кому это говорю, о том, сколько людей собралось вокруг. – Перестань! – Воплю я, налетая всем весом, чтобы сбить Богдана с ног.

У меня получается оторвать его от несчастного. Я бью кулачками, барабаня Богдана по груди, крича:

– Хватит! Сколько можно?! – На повторе. – Какой бес в тебя вселился? – Устало спрашиваю я, когда Бусыгин хватает меня за запястье окровавленными руками.

– Ты только моя! – Голос у Богдана будто прокуренный, хриплый и жуткий. Он наклоняется ко мне всё ближе, пока я медленно опускаюсь на пол, чтобы не дай Бог с ним не соприкоснуться. – Не смей никому улыбаться! Твои улыбки только мои! Ты вся только моя! – Кричит Богдан и впивается в меня жестким поцелуем. Я сжимаю губы и зубы. Чувствую, как рука Бусыгина удерживает меня за подбородок и щеки, чтобы рот открыла. До мушек в глазах я держусь. Зубы уже начали трещать, когда Богдан в ярости хватает меня за шею и ударяет головой об пол.

В глазах тут же потемнело, а в ушах появился подозрительный звон. Я обмякла в чужих руках, услышав душераздирающий крик Богдана.

– Лола? Куколка? Лолита!!! – И окончательно отключилась.

Очнулась я резко. Вскочила на кровати в медпункте и начала в панике озираться по сторонам. Но ничего, кроме окружавших меня белых занавесок, больше не увидела.

Угомонившись, я нащупала небольшую пульсирующую ранку на затылке. А осмотрев себя, поняла, как ужасно выглядела. Мои запястья были в синяках. Больших таких, лиловых! Блузка, в которой я начинала учебный день, была вымазана в крови, а плотные колготки на ногах пошли стрелками. Я притронулась кончиками пальцев к шее, где била неприятная пульсация и ойкнула. Там были свежие царапины.

Где-то сбоку послышался тонкий стон. Я встала с кровати и босиком поплелась к звуку. Выглянула из- за шторки, поняла, что никого нет. Но напротив моей кровати была ещё одна, тоже прикрытая занавесками. Я оттянула шторку и увидела того мальчика, которого избил Богдан. Всё его лицо было обработано йодом, а большие ссадины намазаны заживляющим кремом. Он лежал на постели, прикрытый одеялом и мучился во сне. Я увидела тонкую струйку слезы и моё сердце сжалось. Считала ли я себя виновной? Не знаю. Такого раньше не было. Я могла общаться с любым человеком, но только не любой человек хотел общаться со мной. Да и о каком общении вообще шла речь, когда я просто отобрала у парня еду?!