Рита Хоффман - Открой глаза, Сэм

– Так я, по-твоему, очередная фанатка? – густые зачесанные вверх брови вопросительно изогнулись.

– Ну, может и не очередная, в конце концов, ты внутри, а не снаружи. – он безразлично пожал плечами. – Сколько у тебя подписчиков?

– Три миллиона. Доказать? – она полезла в сумку, чтобы достать телефон, но он схватил ее за запястье и покачал головой. – Что? Недостаточно?

– Не суетись. – он закурил. – Я вчера перевалил за отметку в восемь.

– Восемь?! – вмешался в разговор Лео. – Ну, поздравляю! Надо отметить, как считаете?

Остальные «звезды» изобразили вялое воодушевление и подняли бокалы. Официантка-биомех получила заказ и поспешно скрылась в полумраке.

– Где остальные члены группы? Почему не пришли отметить? – настойчивое желание Мари поддерживать разговор начинает утомлять.

«Они меня ненавидят» – хотел ответить он, но вместо этого просто пожал плечами.

Если ему на концертах нужно только делать вид, что он надрывается, исполняя их песни, то музыканты играют «в живую», репетируют почти каждый день, но остаются безликой массовкой, на фоне которой он выглядит еще лучше.

Зак, Эва, Август и Жан несколько лет выкладывали видео со своих репетиций, но собирали по несколько сотен просмотров, большая часть из которых содержала хвалебные рецензии на грудь гитаристки. В таком плачевном состоянии их и нашел Айрик, предложил столько денег, что у группы глаза на лоб полезли, они просто не могли отказаться, ведь он буквально на блюдце преподнес им славу и стабильный доход. Условие было одно – к компании присоединяется бесталанный сынок богатенького папаши, который будет кривляться на сцене и срывать овации. Они согласились и вот уже полтора года работают с ним.

Они не друзья, даже не приятели, видятся только на концертах и в те дни, когда Рэйджи решает скормить подписчикам очередное фото на фоне барабанной установки, с подписью «репетируем». Да, они репетируют, а он сразу уходит, потому что у него есть дела поинтереснее. Четверка музыкантов его просто терпит, потому что им нужны деньги, а ему до них вообще никакого дела нет. На самом деле, будь у них хоть немного денег, они могли бы вложиться в рекламу, взять на место вокалиста того самого паренька, который записывает вокальные партии, и группа выстрелила бы, даже без поддержки ван дер Гоффа старшего.

– О чем задумался?

Мари сидит близко, слишком близко, ее колени почти касаются его ноги.

– Ты биомех? – спросил он.

– Нет. – она качает головой.

Плохо. В последнее время он спит только с биомехами, чтобы не подхватить какую-нибудь дрянь. Видно, что девчонка хочет уйти с ним, но с настоящими, живыми женщинами одни проблемы – перепады настроения, желания, собственное мнение и еще целый вагон вещей, заморачиваться с которыми ему совсем не хочется. К тому же, обиженный биомех никогда не напишет пост о том, насколько ты плох в постели.

– Пойдем. – он встал. – Потанцуем.

Лео сально осмотрел Мари с головы до ног и присвистнул. Его спутница ткнула его под ребра и надула губы. Вот, именно об этих проблемах он и говорит – женщины всегда найдут повод потрепать тебе нервы.

На Мари короткое платье из тонкой струящейся ткани, похожей на шелк. Его поверхность прохладная, гладкая, руки скользят по ней, то и дело соскальзывая на ее бедра. Очертания крошечной груди с торчащими сосками приятно возбуждают, он даже засмотрелся на них, увлекая ее в центр танцпола. Она видит это, но ничего не говорит, наслаждается произведенным эффектом.

В всполохах неона Мари выглядит потрясающе – гибкое тело, струящиеся волосы, она похожа на змею, или ему так кажется, потому что «кушка», наконец, начала действовать. Толпа вокруг превратилась в расплывчатый лилово-синий фон, на котором он видит только ее лицо с лисьими глазами и потрясающими черными стрелками.

Ее бедра двигаются в такт музыке, руки обвили его шею. Под воздействием наркотика весь мир растворился, исчезли «Врата», исчезли «коллеги по цеху». Остались только размеренный, гулкий бас, проходящий через него, и прохладная ткань ее платья.

Сам не заметил, как положил руку на ее ногу и повел ладонь вверх, наслаждаясь ощущением разгоряченной кожи под пальцами. Платье поднялось чуть выше, чем следует, но Мари не останавливает его, прижимается крепче, продолжая выписывать бедрами соблазнительные круги, вызывающие в его джинсах ощутимое оживление. Ее волосы гладкие, густые, он перебирает их левой рукой, прижавшись щекой к виску девушки.