Георгий Мо - Эровый роман. Книга третья

Я спокойно лягу спать на идеально отутюженную простынь, пусть и с легкой грустинкой. Буду иногда ворочаться и думать о девушке, которая всем сердцем, кажется, меня любит. Переворачиваться, искать удобное положение тела и вспоминать теплоту и нежность ее ладоней: не ледяных, но и не горячих, волнительной прохладой томимые изящные полноватые пальчики. В какой-то момент, еще не вступив в фазу сна, я резко открою глаза и уставлюсь в окно. Через него будут заглядывать мне под веки усталые фонари и бликовать в зрачки, пытаясь выжать из меня забытые эмоции, но я останусь непреклонным в своей позиции. Сегодня мои думы посвящены одной ей. Той, что не может уснуть сейчас в кровати, представляя, что я предаюсь воспоминаниям о волшебстве с роковой бордовой розой.

Холодные, как лед поздней ночью в Антарктиде, мои глаза сегодня не могли врать. Глаза, цвета кристальной синевы могучих айсбергов. Темные, как предосенняя буря с грозой, но без тумана после него. В них не сиял предательский отсвет падающей звезды, когда дрожание глазного яблока выдает неправду. Сегодня в них нет омута темноты, где встревоженный ветер свищет как попало, лишь отражается вся Вселенная, томно чаруя.

Глаза до откровения чистые, хоть и опьяняюще дерзкие, неподвластные порой прочтению. Они до краев наполнены неописуемой глубиной океана, где об его рифы могут разбиваться все сомнения смотрящего. В них откровения набегают волнами, скользя по телам страдающих, влюбленных в них легким прохладным бризом равнодушия. В таких глазах даже луна всегда только полная – испытывающая, подозрительная, но знающая, что цвет раннего утра непостоянен…

Я встретил Маргариту в холле санатория. Я сразу ее узнал. Выдающаяся родинка сзади шеи бросилась в глаза. Она стояла спиной в платье в пол свободного кроя цвета спелой вишни и о чем-то пыталась говорить с администратором на неизвестном ей языке, держа в одной руке словарь и теребя огромную соломенную шляпу другой. Закончив говорить, она манерно надела на себя головной убор, поправила платье и нацепила очки.

Комфортная свободная одежда скрывала ее неидеальную фигуру. Я почти сразу догадался, в чем дело, когда она рукой нежно провела по животу, поглаживая. Губы ее расплылись в улыбке, а глаза налились некой тайной. Влажный взгляд, устремленный в никуда, выражал ожидание. Внутри нее развивался новый человек. Она была в положении и уже давно. Но я только сейчас узнал о ее сильно округлившимся животе.

И тут Марго увидела меня, стоящего в проходе холла и немного обалдевшего. Она тут же сосредоточила свой взгляд, изменила блаженную улыбку на самодовольную и аккуратной поступью, собрав край платья в свободную руку, побрела в мою сторону.

– Привет!

– Привет. Я так понимаю, что тебя можно поздравить?

– Да. Если хочешь. Но-о… – она сжала губы. – Саша сам хотел сказать тебе это. Ты можешь сделать вид, что ничего не знаешь и не заметил?

– Хорошо. Без проблем!

– Спасибо. А то я испортила сюрприз.

– Сюрприз… – повторил я. – Сюрприз.

– Саша не хотел торопиться с…

– Ну да, я понимаю.

Я очень сильно напрягся. Не знаю почему, но неожиданная новость выбила меня из какого-то комфортного состояния. Я пытался перевести тему, потому что еще не был готов дискутировать об этом.

– Ты сильно переменилась. Где же яркий макияж? Куда пропали наряды?

– Ты что, смеешься, Рустем?! Какие тут наряды! Ты бы видел, как я поправилась. Ужас! Даже не знаю, возможно ли будет избавиться от лишнего веса после родов.

– А какой срок?

– Двадцать шесть недель.

– А попроще?

– В общем, шесть месяцев.

– Умело скрывала беременность. Я и подумать не мог, что ты в положении! Не знал, что мой отец еще способен на такие подвиги. Или это не он?

– Саша – настоящий мужчина! Или ты сомневаешься? Хороший с-с-сынок! – она манерно скинула шляпу.

– Забавная шляпка. С каких пор ты разлюбила загорать?

– Прячусь от солнца. Знаешь, кожа совсем испортилась. Какие-то новые пятна постоянно обнаруживаю, да и в целом тяжко. Куча баночек для того, чтобы хоть как-то выглядеть нормально. Но слабо получается. То прыщи, то еще какая напасть. Думаю, тебе это не очень интересно.

– Как реагирует папа на то, что красивой Марго больше не существует?

– Сплюнь ты! Что ты говоришь?! Так… небольшие естественные изменения и всего-то. Да и любит он меня! Любит!

Она умела томно смотреть из-за слегка приспущенных верхних век. Ее взгляд приковывал, но выражал коварство. Такое, которое всего лишь умиляет. Но отделаться от ощущения расставленных сетей было невозможно. Глаза очаровывали, но это было компенсацией за все прошлые мужские обиды.