Татьяна Герасимова - Я тебя загадала

На секунду тебе кажется, что сам всевышний желает выпустить тебя на свободу из этой душной и переполненной обители. Но в тот же миг, мужчины вновь плотно закрывают все окна и двери, успокаивая взволновавшихся дам.

Ты аккуратно трясешь головой, словно стряхивая с себя это минутное оцепенение, и тут же оказываешься в крепких объятьях своего заботливого жениха.

Коул Малкольм: Мэг, ты в порядке?

Мэган Форбс: Д-да. Всё нормально.

Коул Малкольм: Видимо, кто-то не закрыл входную дверь, и создавшийся сквозняк переполошил всех гостей.

Мэган Форбс: Коул? Давай уйдём отсюда.

Коул Малкольм: Что ты, милая?

Мэган Форбс: Мне надо на воздух.

Я задыхаюсь в этом наряде, – говоришь ты, демонстрируя удушающую красоту этого платья.

Коул Малкольм: Но мы не можем просто уйти с нашей помолвки.

Мэган Форбс: «Этого я и боялась»… – думаешь ты про себя, крепче сжимая его руку.

Коул наклоняется к тебе ближе и нежно целует тебя в лоб.

Коул Малкольм: Потерпи немного, малышка. Скоро этот вечер закончится.

Но как только Коул исчезает из поля твоего видения, ты, не раздумывая ни минуты, покидаешь переполненный зал.

Выйдя через запасной выход на улицу, ты спешишь в сторону морского берега, по пути освобождая свои длинные локоны из плена тугой причёски.

Дойдя до бурлящих волн, бьющихся о берег, как игристое шампанское о края высокого бокала, ты снимаешь босоножки, и ступаешь босыми ногами по холодному песку.

Ветер приятно холодит твою кожу, словно обнимая тебя своим дуновением, но он не приносит ожидаемого облегчения.

И здесь дело не только в тугом корсете, сдавливающем твою грудь так, что каждый вдох даётся тебе с небывалым усилием.

Всё дело в душевном состоянии, терзающем твоё сердце, и выворачивающем всю душу наизнанку.

Слезы застывают на глазах, готовые хлынуть наружу безудержным потоком и испортить весь твой макияж.

Да и чёрт с ним!

Проходит ещё одна минута, и ты уже не можешь сдержать ту бурю эмоций, насильно заключенную в твоём теле.

Выплакав буквально все свои слёзы, ты сидишь на берегу, и всматриваешься в кромешную тьму ускользающих от тебя волн.

А на уме крутится лишь одна единственная мысль, озвучиваемая тобой лишь одному свидетелю, ласково омывающему твои ноги.

Мэган Форбс: Хотела бы я стать такой же свободной, и смело идти к своей цели, несмотря на все навязанные судьбой правила…

Шум набегающих волн, и нескончаемый поток мыслей уносят в самые яркие представления о твоей жизни.

И на протяжении всего этого времени ты даже не вспоминаешь об ожидающих тебя дома родственниках, пока расстилающийся перед твоим взором горизонт не начинает потихоньку светлеть.

Вернувшись домой, ты сталкиваешься с встревоженным Коулом, безвольно слонявшимся по вашей гостиной.

При виде тебя, он моментально пересекает разделяющее вас расстояние, и сжимает в своих сильных объятьях, глубоко вдыхая запах твоих волос.

Коул Малкольм: Где ты была, Мэг? Мы места себе не находили.

Немного усмирив стук своего сердца, ты поднимаешь взгляд, и встречаешься с нежным омутом его серых глаз.

Мэган Форбс: Прости меня… я была у моря.

Просто не могла всего этого вынести.

Коул Малкольм: Я тебя не виню.

Коул вновь окутывает тебя своими тёплыми объятьями, и в этот момент ты слышишь встревоженный голос мамы, доносящийся с лестницы.

Мелани Форбс: Где ты была, Мэгги?

Мы чуть с ума не сошли, разыскивая тебя по всей округе.

Коул Малкольм: Успокойтесь, Мелани.

Я думаю, мы можем поговорить об этом позже.

Мэгги нужно отдохнуть.

Мелани Форбс: Верно. Идём, дочка. Я уложу тебя в постель.

Коул выпускает тебя из своих рук, и осторожно передаёт в объятья мамы, ласково поглаживающей твои плечи.

Вы не торопясь поднимаетесь на второй этаж, и прямиком направляетесь в твою комнату, пересекая длинный коридор, украшенный дорогими коллекционными картинами.

Зайдя в комнату, мама начинает расправлять кровать, пока ты садишься напротив туалетного столика, пытаясь расчесать свои длинные, спутавшиеся волосы.