Алиса Гордеева - Лерой. Обещаю забыть

Щёки горят: тайно подглядывать за мужчиной, который сейчас явно начнёт переодеваться, мне ещё не доводилось. Но оторваться от зрелища не могу. Медленно, словно завороженная увиденным, я скольжу взглядом всё выше и выше, поднимаясь от голых пальцев ног к мускулистой голени и дальше по белому махровому полотну, надеясь, кроме ног увидеть и лицо незнакомца. Вот только моя тормознутость играет со мной злую шутку. Явно не ожидая, что в раздевалке притаилась сумасшедшая девица, мужчина скидывает полотенце, открывая моему взору абсолютно голые накачанные ягодицы. От неожиданности вскрикиваю и ударяюсь головой о перекладину для плечиков, закусывая губу и понимая, что выдала себя с потрохами.

Со стороны незнакомца слышится бархатистый голос, коим он вспоминает не самые приличные слова, а я зажмуриваюсь от предвкушения собственного позора.

Чувствую, как дверь в шкаф открывается. Свет и свежий воздух бьют в лицо, а вместе с ними до дрожи приятный аромат хвои и лайма, исходящий от мужчины.

– Какого лешего?! – рычит на меня обладатель красивых ног, а я боюсь раскрыть глаза и прикрываю лицо ладонями. Мне стыдно! Боже, как же мне стыдно!

– С тобой всё хорошо? – ухмыляется мужчина, а я, представляя, что он сейчас видит перед собой, сжимаюсь ещё сильнее.

– Может, покинешь чужую раздевалку? Или не насмотрелась ещё? – Он точно издевается, совершенно не жалея меня.

– Да! Сейчас! Простите, я не специально, – бормочу себе в ладони, но не могу сдвинуться с места.

– Чего ты там булькаешь? – произносит мужчина и огромными тёплыми, слегка влажными ладонями накрывает мои, освобождая закрытое лицо.

– Ну, – мягко произносит он,– и что ты забыла в мужской раздевалке?

Понимаю, что глупо и дальше избегать разговора, открываю глаза, но не решаюсь их поднять. И снова вижу голые мужские ступни. Молю Бога, чтобы этот великан накинул обратно полотенце, и медленно поднимаю глаза – нет, в этот раз не с вожделением рассматривая незнакомца, а от дикого, всепоглощающего стыда, оттягивая неизбежное.

Когда глаза цепляются за белоснежную ткань, становится чуть легче. Скольжу по ней взглядом чуть выше, и вижу покрытую капельками воды атласную кожу, словно натянутую на выступающие упругие мышцы пресса. А этот красавчик, как назло, не отходит, ждёт, открыто наслаждаясь моим смущением.

– Глаза находятся чуть выше! – добивает мерзавец, и я, закусив губу, решаюсь взглянуть в лицо мужчины.

– Вы? – вырывается тонкий писк, когда вижу перед собой лучистый и насмешливый взгляд Амирова. Он всматривается в моё лицо, но совершенно точно не узнаёт. Валера меня забыл!

Арина

Амиров смотрит на меня в упор и не узнаёт. Неужели совсем не помнит?

– Я Арина, – шепчу пересохшими губами. – Вы спасли меня из «Берлинго», помните?

– Точно! – щёлкает пальцами Амиров и отходит от шкафа.– А я думаю: что лицо знакомое?

Валера вновь бросает на меня ироничный взгляд и улыбается, даже не представляя, насколько обворожительна его улыбка. А я не могу отвести от него глаз: на тёмных волосах сверкают капли воды, лёгкая небритость на щеках и эта обнажённая кожа… Так и хочется подойти ближе и притронуться…

– Ладыгина, да? – вспоминает Амиров, отходя всё дальше, а я не слушаю. Только мысленно прошу его обернуться, чтобы снова встретиться с бездной его карих глаз.

– Что вы здесь делаете? – задаю самый идиотский вопрос, который только можно задать.

Амиров усмехается, но не смотрит на меня, не оборачивается. Он подходит к окну и наваливается на раму.

– Смешная ты, Арина! – заявляет он, устремив взгляд в сторону парковки возле спорткомплекса. – И давай прекращай мне «выкать»: ощущаю себя стариком.

– Простите, не буду, – мямлю под нос, не понимая совершенно, куда делась моя уверенность. – Точнее, прости.

– Я же искал тебя, мелкая, когда по вашему делу возобновили расследование, но не нашёл. Ты тогда как сквозь землю провалилась.

Смотрю на него и не могу мыслить логически. В ушах только и звенит его фраза: «Я искал тебя», остальное не слышу. Он не забыл! Просто не узнал! Конечно, я выросла, изменилась: уже не та угловатая девочка без намёков на женственность.

– Я уезжала, – бормочу, пожирая спину Амирова глазами и представляя, как приятно, наверное, обнимать его, прикасаясь щекой к бархатистой коже. – Но теперь буду рядом, обещаю!

Валера поворачивается и скользит по мне равнодушным взглядом. Ему это ни к чему.