Катерина Райдер - Исцели меня. Часть третья

От изводящих разум и совесть дум меня отвлёк шум за дверью. На часах было около четырёх утра – самое время Блэку и Дэ Шанелю вернуться.

Поднявшись с кровати, по пути отпихнув ненавистный рюкзак за кресло, я подошла к двери, но та распахнулась прежде, чем я успела что-либо сделать. На пороге стояла Мари́, встревоженная и возбуждённая. Её волнение мгновенно передалось мне, руки стали влажными, в горле запершило.

– В чём дело? – напряжённо сощурилась я.

– Они до сих пор не вернулись, – дёргано оповестила вампирша и без приглашения ввалилась в комнату. – Я знала, это плохая идея…

– Ехать к Бальтазару? – риторически предположила я.

Бессмертная всего на секунду замешкалась с ответом, вскоре желчно проскрежетав:

– Связываться с Блэком и… тобой.

Опять двадцать пять! Я раздосадовано закатила глаза, звонко отщёлкнув языком.

– Хочешь снова поднять эту тему? А не лучше подумать, как нам действовать, если твои опасения относительно князя подтвердятся?

– Если они подтвердятся, то боюсь, мы уже ничего не сможем сделать, – яростно выплюнула вампирша.

– Ты паникуешь раньше времени, – сухо заключила я. – До рассвета почти полтора часа. Подождём.

– И что изменится? – возмутилась Мари́, заметавшись по комнате сбрендившей мухой. – Даже если встреча с Бальтазаром прошла гладко, Мишель всё равно в опасности! Эти ваши шашни с охотниками, поиски меча, за которым теперь гоняются абсолютно все. Тут и без князя угроз хватает! Я не могу позволить создателю так рисковать…

– Мари́! – не сдержалась я, повысив голос. – Ты до сих пор не поняла, что поиски меча и саркофага проблема не моя или Адама, а каждого из нас? Это война объявлена всему человечеству. Пробуждение Лайпуса повлечёт за собой смерти… Тысячи смертей!

– Людских смертей, – надменно заметила бессмертная, отчего у меня распахнулись глаза в негодующем изумлении. – Со всем уважением к тебе и людям, которых ты потерла, но я по-прежнему не вижу весомых аргументов для того, чтобы Мишель ввязывался в это дело.

– Думаешь, я хотела в него ввязываться?! Меня никто не спрашивал! Поверь, я бы отдала всё на свете, чтобы не быть той, кем являюсь!

– И мне жаль! Мне действительно жаль, Кейт. Я даже в какой-то мере восхищаюсь тобой.

– Да неужели? – ядовито выплюнула я, отворачиваясь к окну, потому что моё терпение стремительно заканчивалось, и нужно было срочно перевести дух. Вот только Мари́ никак не замолкала, продолжая выводить меня из себя.

– Я бы на твоём месте нашла способ скрыться, прожила спокойную жизнь с любимым и гори оно всё синем пламенем. К чему волноваться о том, что случится после? Как ты и сказала: тебе не предоставляли выбор, ты не желала такой судьбы. Так зачем идёшь у неё на поводу?

– Потому что у меня, в отличие от вас – хладнокровных, есть совесть, – сквозь зубы процедила я, мысленно представляя, как выпускаю всю обойму в голову этой бесчувственной куклы.

– Что ж, тогда мне действительно жаль… – повторила вампирша и в ту же секунду я почувствовала неестественное дуновение ветра, а когда обернулась, Мари́ уже стояла рядом, вонзив в мою шею шприц.

Тело почти сразу потеряло связь с мозгом, нестерпимая слабость подогнула колени, веки налились свинцом, зрение полностью расфокусировалось. Я ухватилась за руку бессмертной, пытаясь сконцентрироваться на чертах её лица, но уже почти ничего не смогла различить.

– Прости Кейт, – горестно пробормотала Мари́, подныривая под мою руку. – Надеюсь, для тебя всё закончится быстро…

– Что ты сделала?.. – еле выговорила я, но ответ, даже если он и был, остался для меня тайной, потому что мир погрузился во тьму…

Тёмный, холодный подвал в промышленной части города был насквозь пропитан сыростью Лондонских туманов. Единственная работающая лампа, периодически мигала от нестабильности напряжения в старой проводке и противно скрипела, раскачиваясь на цепях, удерживающих её под высоким местами обрушенным потолком. Всюду снующие крысы, запах тлена, стук воды о бетонную твердь – раздражающий и вводящий в транс одновременно.

Ближе к центру помещения, прямо под галогенным светилом, стоял добротный, деревянный стул с подлокотниками. На нём, связанная по рукам и ногам, сидела молодая американка, возрастом чуть за двадцать – совсем ещё девчонка, но сильная духом и имеющая цель. Её не́когда белая майка с первого дня пребывания здесь обзавелась множеством ляпистых кровавых узоров. На оголённых руках и плечах виднелась замысловатая паутина ссадин и синяков. Голова пленницы была безвольно опущена, лицо скрывалось под «занавесом» спутанных тёмных волос. Можно было решить, что девушка мертва, если бы не тяжёлые вздохи, изредка вырывающиеся из груди, эхом разносящиеся по заброшенному зданию типографии, грозящей стать её последним пристанищем.