Лариса Шкатула - Драма в Тихом океане

После дня рождения дочери, когда Светлане исполнилось восемнадцать, Анастасии случилось говорить по телефону с бывшим мужем.

– Теперь ты можешь нам не помогать, – сказала она, не иначе из вредности. – Светка совершеннолетняя.

– По закону, если она учится в институте, я должен содержать дочь до окончания вуза… И вообще, она не только твоя дочь! Я вовсе не собираюсь от неё отказываться в угоду тебе! Думаешь, я не знаю, сколько ты получаешь в своем диспансере?!

Она тогда ещё там работала. На мгновение у Анастасии даже мелькнула мысль: интересно, а знает ли он, что главврач её домогается?.. Впрочем, если и знает, ему теперь всё равно!.. Однако, вот что странно: почти в аккурат перед её уходом главврача кто-то избил. Подкараулили после работы и так отделали, мама не горюй! Тогда у Насти и мелькнула мысль, не Пётр ли для этого нанял крепких мальчиков?

Анастасия взглянула на себя в зеркало: вроде и ветра нет, дома сидит, а волосы опять взметнулись вверх. Она всегда мечтала иметь волосы прямые, длинные, темно-каштановые, а не это русое облако. Одуванчик! – поэтому называл её Пётр. Но, между прочим, не такой уж это комплимент. Одуванчик с такой шапкой вот-вот облетит, и останется одна лысая головка… Интересно, она из вредности ко всем его словам придиралась?

Правда, глаза у Анастасии голубые, и когда она сильно накрасит ресницы, то глаза выглядят ещё глубже и темнее.

– Просто какой-то синий омут! – приговаривал главный врач Иван Георгиевич, задерживая руку врача Смеляковой в своей руке и норовя обнять за плечи.

Это при том, что тут же, в спортивном диспансере работала терапевтом его жена, и пойди Анастасия на поводу у блудливого муженька, жене об этом тут же стало бы известно.

Почему только главный ничего этого не боялся, трудно понять.

В любом случае, у Анастасии и мысли не водилось пофлиртовать с ним, а в то же время другие… Та же косметолог, которая арендовала в диспансере кабинет за смешные деньги, но отдавая часть прибыли Ивану Георгиевичу. И сплетничали, не только прибыль, а и свое пышное тело.

Чего ему не хватало, если он ещё домогался Анастасии? Косметолог, тоже сплетничали,была женщиной страстной. Жена знала и терпела? Какой-то змеиный клубок!

Да если бы Анастасия пожаловалась на него мужу, пусть и бывшему, Ивану Георгиевичу тяжко бы пришлось. Наверное, всё-таки Пётр об этом узнал… По крайней мере, она с удовольствием об этом думала.

В конце концов Настя просто написала заявление и ушла с работы. В один из дней, после того, как…

Испробовав все способы обольщения и не добившись никакого результата, главврач пошёл ва-банк. В один из дней, когда Анастасия пришла в его кабинет по вызову – кстати, его секретарши на месте не оказалось, и ей следовало бы насторожиться – он быстрым движением запер дверь и открыл свой сейф, чтобы вынуть из него бутылку коньяка десятилетней выдержки. Знал, что она любит коньяк.

Разлил по рюмкам.

– А какой повод у нас повод? – поинтересовалась Анастасия, не двигаясь с места. Она всё ещё стояла у двери, соображая, у Ивана Георгиевича к ней дело или всеёта же старая песня?

Он только взглянул на её лицо и поняв, что позиции врача остались прежними, сурово спросил:

– Вы собираетесь и дальше работать в нашем коллективе?

Хочется, хуже, чем болит.

– Намекаете на групповуху? – схамила Анастасия. – Вы, ваша жена, косметолог и я?

Главный побагровел.

– Возможно, я слишком деликатен с вами, – прошипел он, – а здесь нужен совсем другой язык?

Он стал привставать из-за стола.

Анастасия неспешным движением сняла с приставного стола вазу с цветами, медленно вылила из неё воду в раковину, цветы оставила там же, приноровилась, взяв вазу за узкое горлышко и показала главному.

–Супероружие! – рассмеялась. – Только попробуйте ко мне приблизиться!

И стала отступать к двери, помахивая вазой, как огромной кеглей. Хорошо, что ключи Иван Георгиевич оставил в двери.

Секретарша к тому времени оказалась на месте. Анастасия поставила вазу к ней на стол и сказала.

– Иван Георгиевич говорит, что вода в цветах застоялась, попросил её поменять.

– А цветы? – обалдело спросила секретарша.

– В раковине, – коротко ответила Анастасия и покинула приемную. Навсегда.

«Василий Суриков» стоял на рейде.

Об этом предупредил Анастасию Герасимов, когда она на другой день пришла к нему в офис администрации пароходства.

В диспансере – как-никак, там по-прежнему оставались свои люди – за пару часов сделали ей все нужные справки, Евгений поторопился оформить для неё все необходимые документы и даже пошутил: