Лус Габас - Пальмы в снегу [litres]

Лаа заметил, что Даниэле все труднее сдерживаться. Он положил руку ей на плечо, и Килиан подарил ему слабую улыбку. Их путям с Бисилой вновь суждено было пересечься. И они пересекутся еще, когда их души обрекут покой, это лишь вопрос времени. Он был совершенно уверен, что Бисила рада тому, что их дети теперь вместе. Ради этого стоило жить.

Килиан погладил ожерелье на шее.

– Помоги развязать узелок.

Даниэла послушалась. Он некоторое время подержал ожерелье в кулаке, а потом протянул дочери.

– Отвези его Бисиле и скажи, что там, куда я отправляюсь, оно мне не нужно. И я надеюсь, что оно защитит ее так же, как защищало меня. – Он вновь обратил взгляд к небу. – Теперь все. Я хочу спать…

Он мечтал обрести покой на маленьком острове, поросшем пальмами и деревьями какао с яркими стручками и листьями, где дни и ночи равны и где он помогал растить и собирать пищу богов. Он мечтал вдохнуть аромат маленьких белых цветков тропического миндаля, слушать шутки, смех и песни нигерийцев, мечтал раскачиваться в ритмах барабанов. Он мечтал наполнить взор красками улиц чудесного городка у подножия туманных гор, гулять под райскими кронами пальм и кедров, среди папоротников и сейб, посмотреть на пестрых пташек и юрких ящериц. Он мечтал кожей ощутить прохладу ливня во время тропического шторма, а потом окунуться в заботливое тепло бриза, наполненного запахом жареных бобов. Но больше всего он мечтал оказаться на острове и поймать на себе взгляд Бисилы!

Тем же вечером Килиан потерял сознание. Он пребывал два дня в лихорадке и в бреду повторял слова, которые ни Даниэла, ни Кларенс понять не могли, а Лаа не стал переводить. Иногда умирающий звал Бисилу, и тогда страдания ненадолго оставляли его. Перед самым концом ему, казалось, полегчало. Так продолжалось до тех пор, пока он не издал последний вздох и не упокоился навсегда.

Через неделю после похорон Лаа уехал на работу, а Даниэла осталась с детьми, чтобы разобрать вещи Килиана и привести в порядок дела. Сестры не могли позволить себе плакать, чтобы не расстраивать Самуэля и Эноа, которые не понимали, куда это делся дедушка Килиан и почему его больше нет в Рабалтуэ, хотя он был там всегда. Пришлось сказать детям, что дедушка превратился в бабочку и улетел в рай.

Однажды днем, разложив последние вещи по коробкам, Кларенс заметила, что Даниэла убирает ожерелье из ракушек. Это показалось ей странным.

– Мама заслуживает справедливости, – объяснила сестра. – Если я передам его Бисиле, то признаю, что папа был нечестен с мамой. Я не хочу больше оглядываться на прошлое, мы с Лаа хотим наслаждаться настоящим и грядущим. Нам еще столько предстоит сделать! Слишком долго ностальгия владела этими стенами. Это и тебя касается, Кларенс.

Она села на кровать, сжимая ожерелье в руке, и все-таки расплакалась. Кларенс молчала. Пусть сестра освободится от всей той тоски, которая наполняет сердце с уходом близких.

Даниэла вытерла слезы и протянула ей ожерелье.

– Вот, – заявила она решительно, – делай с ним что хочешь, а я больше не желаю об этом думать.

Кларенс вспомнила, как Инико повязал ей на шею оберег от злых духов; она все еще носила его. Она подумала, насколько разные истории связывают обитателей одного дома. Килиан и Бисила любили друг друга всю жизнь и, несмотря на время и расстояние, разделявшие их, ухитрялись таинственным образом поддерживать связь. Они с Инико, напротив, полюбили друг друга, но расстались по обоюдному согласию, решив, что ни один из них не будет жертвовать собственной жизнью ради другого. А Даниэла и Лаа, которые больше всего пострадали из-за событий прошлого, смогли сбросить оковы, найти себе место под солнцем и обрести свободу.

Кларенс вздохнула. Даниэла права, сказав, что она слишком предается ностальгии. Действительно, она больше жила воспоминаниями – своими и чужими, – чем реальностью. С всей серьезностью взялась за восстановление традиций и держала на своих плечах крепость дома Рабалтуэ. Но что ей делать дальше? Через пару дней дом опустеет. И именно на нее ляжет ответственность запереть двери… до лета или до Рождества, ведь сюда они будут приезжать только на праздники. А внутри останутся отголоски жизней всех его обитателей, кто запечатлен на семейном древе. Такова жизнь…

Она посмотрела на ожерелье Килиана и Бисилы, зажатое в ладони, и поняла, что именно стоит сделать. Она сама приготовит посылку с двумя горстями земли, положит в нее ожерелье и отправит Инико. Пусть он передаст его Бисиле, как и последние слова дяди. Она отказалась от мысли перевезти останки дедушки Антона в Пасолобино, но земля из его родной деревни будет рядом. Кларенс не сомневалась, что Инико найдет нужные слова. Для посторонних такая забота о предках могла бы показаться глупой, но Инико поймет. Также она была уверена, что никто, кроме Бисилы, не сумеет правильно выполнить последнюю волю Килиана, как он сам того хотел.