Лиза Хилтон - Ультима

Когда он наконец втиснулся между подлокотниками, я встала из-за стола и принялась кружить вокруг него, а потом приставила дуло пистолета к толстой шее, прямо над воротником.

– Открой портфель! Достань оттуда бумаги! Взгляни на них! Если сделаешь что-то, кроме этого, мозги будут собирать с Уайтхолла еще до того, как на звук выстрела прибежит охрана! Давай!

Наблюдая за тем, как он разглядывает работу Ли, я спросила себя: неужели это и правда фальшивка? Это же идеальный Гоген, просто созданный не Гогеном.

– Вот дерьмо…

– Следите за речью, Руперт. Однако да. Согласна. Самое настоящее дерьмо. И вы вляпались по уши.

– Что вам нужно? Денег?

Надо признать, он довольно быстро уловил суть дела. Меня даже восхищала сдержанность его голоса и то, что он не стал тратить время на попытки убедить себя, что это все неправда.

– Нет.

– А что же?

На этот вопрос существовало несколько вариантов ответа. Вариант номер один. Я ухожу со всеми бумагами, сажусь на такси до Кенсингтона и передаю всю папку в «Дейли мейл». Руперт может попрощаться со своей карьерой. Вариант два: я заставляю его отозвать картину – стыд и позор! – Разнатович убивает да Сильву. Ой, постойте-ка! Да Сильва уже мертв. Вариант номер три: пусть Гейзи повесит эту картину в жутком мавзолее собственного эго, спроектированном по его заказу, оставим все как есть, и об этом будем знать только я и Руперт. По приколу, ныне и присно и во веки веков! Вариант три казался мне довольно соблазнительным.

Но тут деланое хладнокровие покинуло Руперта, и он начала рыдать, отвратительно некрасиво, сотрясаясь всем телом.

– Это же просто картина! Это, на хрен, просто картина! – стонал он.

Вариант четыре: размазать спинной мозг Руперта по столу. По крайней мере, спинной мозг у него точно есть. Но мне нравилось играть в справедливость. Что там предложил нам Разнатович? Коллективный вариант.

– Нет. Мне не нужны деньги. Я не хочу портить тебе жизнь. Я даже убивать тебя не собираюсь. Я хочу… – медленно произнесла я, кружа вокруг его тела, а это приличная физическая нагрузка, потом снова села за стол и навела дуло «каракала» в точку между головой и сердцем. – Хочу сыграть с тобой в одну игру! Правила очень простые. Тебе нужно просто угадать мое имя. Если угадаешь, я забираю бумаги и ты меня больше никогда не увидишь, Гоген останется висеть, где висит, ты получишь повышение, а может, и рыцарство, чем черт не шутит. Если не угадаешь, что ж… ничего не поделаешь.

В этот момент на Кинг-стрит, прямо под окнами кабинета, сработала сигнализация чьей-то машины. Творите сообразно обстоятельствам – этому меня научил Караваджо. Я воспользовалась удачно возникшим шумом и выстрелила Руперту в левую ногу. Пуля произвела некоторые модификации под брогом от Эдварда Грина и вонзилась в паркет. Руперт выпал из кресла, попытался схватиться за поврежденную конечность, но не смог из-за огромного живота.

– Только без визгов! – предупредила я.

Толстые щеки Руперта стали бледными и мокрыми, как свежайшая моцарелла, он хватал ртом воздух и слегка подвывал от боли, но не кричал.

– На место! Вот так, хорошо. Готов? Я немного облегчу тебе задачу, – объявила я, застегнула шелковую блузку до самого верха, как делала это в бытность ассистенткой, и быстро завязала волосы в хвост. – Ну что, никого не напоминает?

Никогда раньше не видела, чтобы от ужаса человек истекал слюной. Слюни текли по подбородку, смешиваясь с потом на шее. Я чувствовала острый запах его страха.

– Ну давай, попробуй!

– Э-э-э… – Он в отчаянии смотрел на меня, ничегошеньки не понимая.

– Во-о-от, уже теплее!

– Прошу вас, – пробулькал он, – я не понимаю! Что я вам сделал? Я никого не убивал!

Ну, ты, может, и не убивал.

– Дать подсказку? – ехидно спросила я, и он лихорадочно закивал.

– Но подсказка бесплатно не выдается. – Наклонившись к нему, я провела дулом пистолета по его лицу, по мокрой рубашке на груди. – С чем ты готов расстаться ради подсказки? Еще один палец ноги? Или, может, ухо?

– Пожалуйста, прошу вас! – снова зарыдал он.

– О, ну перестань, мне это уже надоело! Стабс?

– Э-э-э… Джорджина?

– Мимо. Но мне нравится твое ассоциативное мышление. Джордж Стабс, «Герцог и герцогиня Ричмонд на скачках», помнишь эту картину? Я бы на твоем месте вспомнила! – прикрикнула на него я, показывая ему на руки Ли на фотографии, где китаец как раз грунтовал фон для Гогена. – Ее для тебя подделал тот же самый парень, помнишь, когда ты еще собирался делать дела с Кэмероном Фицпатриком?