Светлана Черемухина - Галка на высоте

– Посветить? – встрепенулся замерший, было, Шашка. Он удобно устроился на стуле рядом с моим столом и немного обиженно сопел.

– Спасибо, не надо, – натужно ответила я откуда-то снизу, шаря рукой в забитом всякой ерундой ящике.

Это очередной прокол шефа: когда-то он вручил мне запасной ключ от своего кабинета и благополучно забыл об этом факте. Ну что же, золотой ключик, вылезай! Наступил твой звездный час!

Нащупав коробочку со всякой мелочёвкой, зачем-то хранящей сломанные точилки, обгрызенные ластики и скомканные визитки, я нашарила там мой самый заветный ключ.

Да-а-а, сегодня, воистину, ночь волшебных ключей. Я словно прохожу какой-то квест, и, попадая в каждое новое место, получаю новый ключ, чтобы двигаться дальше. Прямо Форд Боярд какой-то! Что ж, Михаил Юрьевич, я почти дошла, я совсем рядом.

Шашка вовремя подскочил, чтобы осветить процесс открывания директорского кабинета. Дело в том, что именно там находился сейф с трудовыми книжками, как и банковские печати.

Я с легкостью открыла его. Это оказалось просто, так как ключ от сейфа совершенно справедливо хранился у меня, благо, в разгар рабочего дня я бегала к нему не по одному разу. Через минуту я уже извлекала дрожащими руками свою трудовую книжку из одного из ящичков.

– Ну вот и все, – проговорила я, чувствуя, как восторг разливается по моим венам, прогоняя напряжение. Страх, что у меня ничего не получится, наконец-то, отпускал.

Шашка посветил мне в лицо, заставив хрюкнуть от возмущения.

– Хочу запечатлеть лицо маленькой воровки, пустившей во все тяжкие ради бумажной картонки, – пояснил мне друг.

Я легонько хлопнула его этой бумажной картонкой по лбу и демонстративно ее чмокнула.

– Шаш, это вся моя жизнь, – я потрясла своей книжкой у него перед носом. – Мой авторитет, моя репутация, мое прошлое и будущее, – серьезно объяснила я. – И запись об увольнении за прогулы была бы в ней клеймом на всю жизнь. И даже если бы впоследствии через суд я добилась бы отмены этой записи, она все равно бросала бы на меня тень подозрения, наводя моих потенциальных работодателей на ненужные размышления.

– Ладно, ладно, – примирительно замотал фонариком Шашка. – Я все понимаю. Но теперь-то мы можем отправляться домой?

Я посмотрела на него скептически.

– Скажи мне, Шаш, сколько раз ты увольнялся?

– Я-то? Нисколько.

Это было правдой. Как после технического он пришел на завод, так там и работает до сего дня.

– Оно и видно. Для увольнения одного приказа мало. Надо еще в трудовую внести запись о нем, понятно?

– Это долго?

– Если не будешь отвлекать, сделаю за пять минут.

– Окей, я пока вздремну, – и Шашка первым направился в приемную, уселся на стул и сделал вид, что задремал.

Я же подскочила к столу директора, открыла верхний ящик, где хранились все штампы и печати, и, схватив нужную, побежала к своему столу.

– Посветишь мне? – попросила я и принялась творить свое будущее.

Друг немного подразнил меня, гоняя луч экрана телефона по столу и метя мне в глаза, но потом посерьезнел, поняв, что сам продлевает свою агонию пребывания вдали от любимой, и, устроив локоть на столе, принялся послушно светить мне под руку.

Я сделала запись, штампанула ее самой главной печатью, поставила подпись директора (иначе что я за секретарь, если не умею подписываться за патрона!) и снова чмокнула зеленые корочки. Приказ я решила оставить на столе у директора. Пусть завтра утром придет и обрадуется!

– Теперь что? – поинтересовался мой друг детства, намекая, чтобы пора бы уже и сваливать отсюда.

– Все! – выдохнула я. – Ой, постой!

Хорошо, что я не успела отключить компьютер. Игнорируя красноречивое сопение друга как признак возмущения, я снова забралась в программу, и наглым образом, нисколько не сомневаясь в своих действиях, стерла свои личные данные, как то паспортные данные и место жительства. Пока это делала, поняла, что есть еще один документ, подлежащий изъятию: мое личное дело, поэтому снова попрыгала в кабинет шефа к сейфу. Назад я возвращалась довольная, будто выиграла в лотерею.

– Теперь все?

– Все!

С чистой совестью я выключила комп, отнесла печать на место, спрятала все ключи туда, где они и должны лежать, решив, что ключ от входной двери я выброшу где-нибудь на улице, когда меня посетила одна очень неприятная мысль.

Шашка черной тенью маячил уже в конце коридора, когда я снова вернулась к столу.

– Ну ты чего там? Галка! Решила стены расписать губной помадой? – ворчал Шашка, подгоняя меня.