Светлана Черемухина: Галка на высоте

Мои губы против воли изогнулись в злой улыбке. Короткие юбки, говоришь? Три пальца выше колена – это только шалавы так носят, ага. До пупа вырез? Запутался уже, где явь, а где твои больные фантазии? И сеточку, наверное, твоя жена носит.

Вот гад! И главное спорить с ним нет никакого смысла! На его стороне грубая сила и мои деньги. Не справедливо, но это так, и мои кукареканья только раззадорят его еще больше. Давно, видимо, он ждал момента так оторваться на мне.

И ведь все из-за Ладогина… На работу сегодня собиралась, как на казнь. Тяжело сознавать, что этот хрящ будет расхаживать по офису, уверенный в себе и всем довольный, уверенный, что я просто набиваю себе цену перед тем, как свалиться в его объятия. Член на ножках… слишком больно и обидно от того, как он со мной обошелся. Словно грязью облил. Еще и Фил этот…

Если бы не он, не подкараулили бы меня у подъезда, и руки бы не заламывали, и мордой в стену бы не тыкали, шепча на ухо угрозы вперемешку с наглым лапаньем. Тоже мне, следователь прокуратуры, блин… Все они гады! Все сволочи!

«Я бы на вашем месте, – говорит, – задумался о своей жизни. Перспективы у вас, ласково говоря, не очень, – а сам дышит мне в ухо, а я и шелохнуться не могу. – Сдайте мне Фила, и я помогу вам выйти сухой из воды».

А я и так сухая, это вы меня пытаетесь выпачкать и чем-то облить, а у меня все в порядке. Я с Филом общих дел не имею и в его тайны не лезу. Да, разумеется, я знаю, что не все там чисто, но я ему подружка, а не подельница!

И так через силу, пинками себя на улицу вытолкала, а тут такое. В общем, не смогла я этим утром найти в себе моральные силы, чтобы пойти на остановку. Вместо этого отправилась бродить по улицам.

А тут шеф со своими угрозами и подлостью. Такой не станет вступаться за честь своей подчиненной – сам только что обругал и на панель благословил. Ну-ну, какой начальник, такой и зам, два огурца – овощи. В смысле, одного поля ягоды.

Надо же так взять, и перечеркнуть целый год моей работы, честной, на износ, с преданностью делу и подчинением субординации.

Я почувствовала, что мне стало не хватать воздуха. Нервы, будь они не ладны. Не девочка все же, тридцать скоро будет. И почему в моей жизни все так хреново: куда ни плюнь, везде проблемы. Устала, надоело, неужели я все это заслужила?

– Послушайте меня, Михаил Юрьевич, – проговорила я тихо, вынуждая его прислушаться ко мне. – Если вы не выплатите мне всю зарплату в полном объеме согласно отработанным часам, я пойду не в трудовую инспекцию, а в прокуратуру!

А что, пусть этот гаденыш-следователь, который лапал мою грудь, предупреждая, как опасен Фил и что за его укрывательство меня ждет наказание для плохих девочек, побегает, защищая мои интересы, ведь правда будет на моей стороне. Или нет?

– Ах ты… – шефу понадобилось время, чтобы удержаться от ругательств, проглотить их и не подавиться. – Значит так. Завтра ты приходишь, и слезно умоляешь меня не увольнять тебя по статье, чтобы не портить твою трудовую книжку, а я буду думать, простить тебя и дать тебе еще один шанс, или затаить обиду и наказать по полной, ясно? И возможно, ты догадаешься, как меня уговорить простить тебя, а, Сорокина? Ты умная женщина или как?

Он ждал ответа – так и представила его гадкую ухмылку – а я пыталась вздохнуть, борясь с неведомой силой, вдруг сжавшей мою грудную клетку. Наконец мне удалось эту силу обмануть: я втянула воздух через ноздри, хищно их раздувая. Ну, Михаил Юрьевич, ваше счастье, что я сейчас не в вашем кабинете и нас разделяют километры!

– Да пошел ты! – в эти три слова я постаралась вложить максимум презрения и ненависти, и тут же выключила телефон, пока ошарашенный мужчина не услышал мои всхлипывания.

Нет, я не истеричка, не ботаничка и не наивная дурочка, и давно знаю, что есть мужчины, от чьих назойливых рук приходится отбиваться и уворачиваться физически, но то, что случилось сегодня – это уже перебор. Ну почему все проблемы наваливаются скопом, а не по одной?

Разумеется, я не напишу никакого заявления в прокуратуру, и не пожалуюсь на их работника, наглого следователя, превысившего свои полномочия и оскорбившего меня угрозами и действиями, и совершенно очевидно, что я только что потеряла работу и деньги, а значит, и квартира продержится за мной максимум неделю. И если Фил узнает о чем-то из всего этого, беды не миновать. Да и сам он, мягко говоря, в последнее время не совсем в себе. Блин, что за жизнь такая, а?

А ведь я давно знаю, что смазливое рыльце Фила в пуху, но что толку! Все равно я повлиять на него не могу.