Дарья Сойфер - Исключение

— Иди мой руки, мама готовит ужин.

Лида послушно пошла по коридору, словно впервые видя свою квартиру. Она заглянула в комнату деда: тетя Оля убралась там в ее отсутствие. На столе стояла фотография с черной лентой в углу. Лида прикрыла дверь и пошла на кухню.

— Что ты теперь собираешься делать? — спросила тетя Нина, когда они все сели за стол.

Она похудела и постарела за эти дни, но больше не плакала.

— Я не знаю, — Лида с аппетитом положила в рот домашнюю еду. Тошнота почти прекратилась, и она смогла снова спокойно есть.

— Мы хотим уехать в воскресенье, — сказала тетя Оля. — Ты справишься сама?

— Конечно, не волнуйтесь.

— Надо заниматься оформлением наследства и прочих бумаг. Придется побегать.

— Наверное, в понедельник этим и займусь.

— Точно? Может, отложить, пока ты не придешь в норму?

— Я в порядке. Мне… Мне предложили поехать в Штаты.

— По работе?

— Нет. Это отец ребенка, он оттуда, — это был первый раз, когда она заговорила с родственниками о ребенке.

— Американец?

— Швед.

— Тот, про которого Андрей рассказывал? Вроде известный актер.

— Да, — Лиде было неловко от этого разговора. Она чувствовала себя гулящей девкой, которая, едва потеряв близкого человека, рассуждает о мужиках. — Это долгая история. В общем, он предложил мне помочь устроиться в Лос-Анджелесе, и я не знаю, стоит ли.

— Он зовет тебя замуж? — спросила тетя Нина, но тетя Оля тут же пресекла мать выразительным взглядом.

— Об этом речи нет. У нас нет отношений. Просто… Не знаю. Просто он предлагает помочь там с жильем, найти хорошего врача. И ребенок будет рядом с отцом. Но я не знаю, это слишком серьезный шаг.

— А что тебя держит? — тетя Нина пожала плечами. — Шура всегда говорил, что здесь ловить нечего.

— Мам, это все-таки дом. Не знаю, я бы не смогла жить в другой стране, — сказала тетя Оля.

— Татьяна переехала — и довольна. Другой уровень жизни, другие возможности.

— Ну какие возможности? У нее там муж и дети, вот и все. У иностранцев другой менталитет, с ними сложно. Тем более если он — знаменитость. Фотографы, газеты, скандалы… А женщины? Бесконечные женщины! Жить и растить ребенка во всем этом?

— По-твоему, лучше быть матерью-одиночкой в России?

— А что такого? Можно разменять квартиру, в одной жить, другую сдавать. Это постоянный доход. Потом, Лида работает дома. И ребенок вырастет в своей стране.

— Глупости, — тетя Нина говорила вещи, которые Лида совершенно не ожидала услышать от человека советской закалки. — Можно сдать эту квартиру и жить за границей. Так будут и деньги, и возможность вернуться. Зато ребенок сможет получить хорошее образование, работу… Совсем другая жизнь! Его отец может помогать, может не помогать, как хочет. Но если он готов дать Лиде толчок, возможность вырваться и устроиться там, то и за это ему спасибо.

— Не знаю, как-то это все слишком меркантильно, — ответила тетя Оля. — А ты что думаешь, Лидок?

— Я не знаю. Просто здесь… мне тяжело. Может, и правда стоить сменить обстановку. Тетя Нина права, я же могу вернуться, когда захочу.

— А с отцом ребенка у вас точно ничего не выйдет? Андрюша сказал, он за тебя волновался.

— Он хороший человек, но мы слишком разные. Я не думаю, что у нас что-то получится. Он очень помог мне за эти дни, был рядом, и я даже начала к этому привыкать. Но он из другого мира. Я не смогу соответствовать всем этим кинодивам, которые его окружают. Жить в страхе и ревности… Это не для меня. Поэтому я и сомневаюсь, стоит ли переезжать. Знаете, все время придется пожинать плоды своей глупости.

— Не вини себя, — тетя Оля похлопала Лиду по плечу. — В жизни всякое бывает. Из всего можно извлечь урок.

— Ну да, ну да, — вздохнула Лида.

— Знаешь, у меня в институте была подружка, — тетя Нина задумчиво мяла в руках корку черного хлеба. — Она любила повторять: «Сомневаешься — не делай, сделав — не жалей». Мне в свое время помогло.

Лида обдумывала эти слова, лежа в кровати перед сном. Квартира стала чужой и недружелюбной, и Лиде хотелось вскочить и убежать на улицу прямо посреди ночи. Не хватало привычного шарканья в коридоре, приглушенных голосов из дедова приемника. Ей хотелось прижаться щекой к шершавой ладони, рассказать о переживаниях, посмотреть, как он пьет свой чай с лимоном из граненого стакана…

В воскресенье Лида отвезла родственниц на вокзал. Она сердечно поблагодарила их за помощь и поддержку, и все прослезились. А в понедельник Лида написала Андерсу, что согласна на переезд.