Людмила Толмачева - Сказка для Амелии

На первом же «корпоративе», по случаю майских праздников, он пошел в атаку, пустив в ход весь арсенал испытанных на практике средств обольщения – сыпал комплиментами, гипнотизировал долгим взглядом сквозь сигаретный дым, стискивал в ладонях ее гибкую талию во время танца.

Амелия отзывалась на его ухаживания весело и даже задорно, но не позволяла лишнего. Ему казалось это ловкой игрой, рассчитанной на разжигание страсти, но вскоре пришлось жестоко поплатиться за этот самообман.

В фойе ресторана, куда вышла Амелия, чтобы поправить волосы и макияж, Виктор рванул не сомневаясь в близкой победе. Ему не терпелось заключить в объятья эту «сексапильную штучку», прильнуть к ее губам, жадно втянуть их в свой рот, чувствуя сладкую упругость и одновременно податливость. Его голова кружилась от запаха ее парфюма, стойко державшегося на пиджаке, мышцы живота непроизвольно сжимались, а в груди не хватало воздуха.

Будто нарочно, она спряталась в нише огромного окна, укрытая от посторонних взглядов, и подкрашивала губы, глядясь в зеркало пудреницы. «Не помешал?» – спросил он, подходя вплотную и почти задыхаясь от желания. Она не успела ответить, как оказалась в его железных объятьях, и словно птичка в силках, забилась, затрепетала, пытаясь освободиться. Но он не отпускал, пока не испил до конца пьянящий нектар ее губ. Разжал объятья, чтобы посмотреть в ее глаза и сказать, что влюблен в нее, но в этот миг получил страшный удар в пах. Она ударила коленом, безжалостно, не думая о последствиях, а потом убежала из ресторана с бешеной скоростью, точно за ней гнались.

В метро успокоилась и, трезво взглянув на произошедший инцидент, ахнула – завтра придется писать заявление об уходе, а значит, снова начнется эта выматывающая «бодяга» с поиском работы: звонки, электронная почта, резюме, вежливые отказы. И это в момент, когда за душой – ни копейки, да еще парочка кредитов как камень на шее.

Господи, ну зачем она поперлась в этот ресторан? Ведь не очень-то и хотелось. Видите ли, неудобно отрываться от коллектива, подумают, что гордячка, что возносит себя выше остальных. Она и с шефом старалась быть подемократичнее, чтобы, не дай бог, не показаться «синим чулком» или перезрелой недотрогой. И вот во что вылилась ее «демократичность», черт побери!

Но ничего не поделаешь. Извиняться она не собирается – еще этого не хватало! А он, наверняка, отомстит – уволит без всяких компенсаций, да еще с «волчьим билетом» в придачу, то есть оповестит все мебельные предприятия, а заодно и кадровые агентства, о неблагонадежности бывшего дизайнера.

Не сомкнув до утра глаз, бледная, но решительная, Амелия вошла в кабинет директора и, стараясь не смотреть в его глаза, молча положила на стол заявление.

– Что это? – охрипшим голосом спросил Виктор и, надев очки, пробежал глазами текст. – Та-а-к. Значит, добить решили? Сначала чуть евнухом не сделали, теперь еще и без дизайнера меня оставляете. Откуда вы такая свалились на мою голову? Неужели мой невинный поступок заслуживает такой суровой кары? Да что вас, ни разу не целовали, что ли? Ну хотите, я извинюсь? Простите, ради бога, неуклюжего кавалера, который возомнил черт те что. Я ведь и в самом деле подумал… А! Теперь уже не важно, чего я там подумал. Ну что вы молчите-то, будто каменная баба с острова Пасхи? Скажите хоть что-нибудь! К примеру, какой я развратный тип! Домогаюсь вас, используя служебное положение. А вы вся из себя деловая и принципиальная, не женщина – робот. Вам до лампочки простые человеческие чувства и…

– Это смешно, поймите! – перебила словоохотливого шефа Амелия и усмехнулась: – Вы же умный человек. Все эти амуры на работе до добра не доводят, лишь вредят делу и репутации. Кроме того, я на такую роль совсем не подхожу, поверьте!

Ее спокойный, дружелюбный тон, заставил Виктора по-иному оценить ситуацию. Он окинул молодую женщину особым, заинтересованным взглядом, встал, прошелся по кабинету, затем приблизился к окну и, распахнув его настежь, повернулся к Амелии.

– Вот что. Никакого вашего заявления я не подпишу. Работайте. Даю честное слово, что больше это не повториться.

И она осталась. Надо отдать должное Виктору – за полгода, что проработала Амелия с того памятного разговора в кабинете, он был безукоризненно вежлив и официален не только по отношению к ней, но и ко всем женщинам их небольшого коллектива. Эту разительную перемену в поведении начальника заметили все. Секретарша Жанна, менявшая цвет волос и любовников с частотой лунных затмений, громогласно высказалась по этому поводу во время одного из дамских чаепитий: