Галина Романова: Пленная птица счастья

— Когда его отпустят из-под стражи? — жестко поинтересовалась тетя Галя, не желая откладывать дела в долгий ящик.

— Вся процедура займет несколько дней, максимум неделю. Я проконтролирую и посодействую, — пообещал Суворкин и глазами велел Маше вывести всех из кабинета.

Когда они остались втроем, он, Маша и Глеб, Суворкин неожиданно начал:

— А что, Глеб Анатольевич, может, переведешься к нам? — И повторил то же, что сказал только что Антону: — Посодействую.

— К вам? Неожиданно. — Глеб Степанов покосился на Машу. — Даже не знаю, что сказать. Надо подумать.

— А что думать, Глеб Анатольевич? Там квартиру снимаешь, здесь мы тебе служебное жилье выделим. Семьи у тебя нет, насколько мне известно. Значит, ничто не держит. Там ты уже семь лет в подчиненных — здесь отдел возглавишь. Что скажешь? Уж больно мне понравилось, как вы в паре работаете. Капитан Ильина, конечно, опытный сотрудник. Но толковый товарищ ей в отделе не помешает. Ты-то как, Ильина, не против, если Степанов возглавит отдел? А то все в исполняющих обязанности ходишь и все не соглашаешься.

— Не против. Буду даже рада.

Сердце, ее бедное сердце готово было выпрыгнуть. Из всего сказанного она услышала только, что у Глеба нет семьи. Не женат! Она, тридцатипятилетняя влюбленная дура, может надеяться на счастье! Глеб вчера за обедом признался, что она ему нравится. Только вот что скажет Валерка?

— Так что, Глеб Анатольевич, подумаешь?

— Так точно, товарищ полковник. Подумаю.

Потом Суворкин их отпустил до завтра. Их! Видно, по умолчанию уже считал Глеба своим сотрудником. Они долго гуляли, потом оказались на набережной, потом на прогулочном катере. И все их разговоры — как-то так вышло — были о будущем. Об их совместном будущем.

Значит, он уже решил? Она не стала его спрашивать, но вечером дома все валилось из рук — так хотелось позвонить и спросить. А потом вдруг в дверь позвонили.

Глеб?

Маша рванула в прихожую, теряя тапочки. Забыла спросить в домофон, кто там.

— Валерка? Сынок! — Она ухватила его за рукав, втащила в квартиру, захлопнула дверь. — Ты что так поздно? С вещами?

Рюкзачок, два пакета с брюками, свитерами и рубашками.

— Что-то случилось? — Маша, как в далекие годы, опустилась на колени и попыталась расшнуровать его кроссовки. — Сыночек, что?

— Мам, ты чего делаешь? — Валерка рассмеялся, скинул в два приема кроссовки, подхватил пакеты и потащил их к себе в комнату, на ходу крича: — Я теперь с тобой жить буду, мам! Ты не против?

— Как я могу быть против? А что случилось? Папа в курсе?

Маша поморщилась, представив, как станет возмущаться бывший и грозить судом за то, что не выполняет договоренности.

— Папа? — Валеркина голова вынырнула из дверного проема. — Папа в курсе. И рад, что я не стану мешать ему с его вихлястой.

— С кем, с кем?

— С вихлястой дурой, на которой он собрался жениться. — Валерка скорчил смешную рожу и прогнусавил: — Лерик, ты мюсли есть будешь? А салат из свеклы? Это же полезно. Тьфу! Противная.

Все ясно. Бывший привел в дом барышню, и та принялась устанавливать свои порядки, а Валерка взбунтовался и сбежал. Надо позвонить и предупредить, чтобы не волновался.

Позвонила, предупредила. А он и не волновался — он обрадовался. Даже попросил оставить сына у себя на какое-то время.

— Не на какое-то, а навсегда, — пробасил Валерка за ужином.

Он принял ванну, натянул старенькую клетчатую пижаму, которая стала ему уже маловата. Уселся на любимое место за столом и говорил с ней долго-долго. По-взрослому так. И она не выдержала — рассказала ему обо всем. О девушке Алине, которую долго искали и нашли живой. Об Антоне, который не верил в ее гибель и продолжал искать. О подруге, устроившей двоим влюбленным такое страшное испытание. Под конец не выдержала и проговорилась о Глебе.

— Понимаешь, сын, будто и нет пока ничего такого. А вот здесь, — Маша тронула себя там, где сердце, — уже что-то есть.

— Понятно. Влюбилась, — кивнул Валерка с пониманием и схватил со стола стакан с кефиром. — Ты, мам, не переживай. Если у вас с ним что-то серьезное, я с ним полажу.

— Думаешь? — Она тронула его влажные после ванны волосы, улыбнулась. — Как же я люблю тебя, малыш.

— Так, стоп, товарищ капитан. — Валерка отстранился. — Если в нашем доме появится мужчина, я попросил бы не называть меня малышом. Идет?

— Идет. — Она покусала губы, которые тряслись от душившей ее нежности. — А ты точно с ним поладишь, сынок?

— Мам, а как? Он умный — раз. Сильный — два. Порядочный — три. В другого ты бы не влюбилась, правильно?