Елена Арсеньева - Мост бриллиантовых грез

– Я понимаю, вам сейчас кажется, что лучше вашей девушки нет на свете, что в ней для вас сосредоточен весь мир, но если вы посмотрите вокруг…

Тут Фанни осеклась, вдруг сообразив, что у нее как-то неловко выходит: в обозримом пространстве не имелось на данный момент не только ни одной девушки, но и вообще ни одной особы женского пола, кроме худощавой брюнетки в серой фланелевой кофте с надписью «Speed» и «велосипедках» цвета бордо, то есть самой Фанни. Еще решит парень, что она предлагает ему себя! Может быть, и не фыркнет ей в лицо, но в глубине души непременно…

У Фанни почему-то стиснуло горло, и она подавилась всеми теми спасительными банальностями, которые еще собиралась изречь.

– Да при чем тут девушка? – фыркнул мальчишка, сунув было руки в карманы своей короткой потертой рыжей куртки, но карманы эти были чем-то так туго набиты, что даже отвисали, руки туда не вмещались, и он оставил эту затею. – Вы что, думаете, смысл жизни только в девушках?

«Пресвятая Дева! – испуганно подумала Фанни. – Да неужели этот красавчик – пидермон?!»

Впрочем, она ошиблась, как немедленно выяснилось.

– Да вы не то подумали, – сердито сказал мальчик, правильно истолковав мгновенное выражение ужаса, промелькнувшее на лице Фанни. – Нет, ну до чего же вы все однообразны! Как будто на свете только и есть, что трахаться или не трахаться с женщиной или с мужчиной, как будто больше ни из-за чего не может осточертеть жить!

– Вообще-то я говорила не о сексе, а о любви… – заикнулась Фанни, и мальчишка снова откинул со лба волосы этим раздраженным движением, от которого у нее защемило сердце.

– Да какая разница? – грубо оборвал ее он. – Не только в сексе или даже в любви смысл жизни. Просто все так для меня сошлось – невыносимо, понимаете? Невозможно больше терпеть! Думаете, легко было решиться? Я хотел, чтобы все кончилось, а тут вас черт принес. Теперь я не смогу, не потому, что страшно, а потому, что снова буду думать о матери, как она это переживет и как будет искать меня по моргам и больницам, а я буду лежать под этим мостом… Видите, я нарочно набил карманы камнями, чтобы меня не унесло течением, чтобы остаться под этим мостом, чтобы меня когда-нибудь нашли и она могла меня похоронить!

И он тряхнул полами куртки – из карманов и впрямь посыпались камни. Мальчишка наклонился, чтобы подобрать их и снова сунуть в карманы, но Фанни вдруг принялась расшвыривать их в стороны носками кроссовок, бессвязно бормоча:

– Не надо… погоди… не надо… брось!

Сцена была дурацкая, и камни были дурацкие, слишком мелкие, легкие, им не в силах было бы противостоять стремительному подводному течению Сены. Тело мальчишки все равно выкинуло бы вверх, и оно поплыло бы под мостами, завораживающе мерцая сквозь зеленую воду этим бледным лбом, и черные волосы влачились бы за ним, словно невиданные водоросли…

Фанни, не выдержав этой воображаемой картины, вдруг закричала:

– Не надо! Прошу тебя!

Крик ее был так внезапен и страшен, что они оба оторопели и уставились в глаза друг другу.

Потом лицо его расплылось в глазах Фанни, и она услышала его жалобный, срывающийся – детский! – голос:

– Не надо, не плачьте, вы что?!

– Ничего, – сказала Фанни хрипло, с силой проводя рукой по лицу и сминая ресницы, – я не плачу, это просто ветер.

– А, ну да… – нерешительно согласился он и отвел было глаза, но тут же снова взглянул на Фанни чуть исподлобья, сквозь спутанные пряди волос.

Она не знала, не понимала, сколько прошло времени.

– Извините, – сказал наконец мальчик. – Я… извините, я у вас отнимаю время. Вам, наверное, пора? До свидания, спасибо большое!

Он протянул руку, и Фанни вложила в нее свою. Мальчишка тряхнул ее, легонько сжав, отпустил очень бережно, потом улыбнулся – ох, Пресвятая Дева, что же сделала с его лицом и глазами эта мгновенная улыбка, каким светом зажгла! – и ринулся прочь по мосту, канул где-то в переулках Сите, ни разу не оглянувшись.

Фанни точно знала, что он не оглянулся: ведь она смотрела ему вслед.

А вот чего она не знала, так это того, что на нее все это время тоже смотрели. Наблюдатель находился неподалеку, буквально в десятке метров: прятался между закрытых ларей, возле которых днем топчутся букинисты. Он вел себя очень осторожно, и Фанни даже не подозревала о его присутствии. Ему было видно все, хотя и не слышно, но по выражению лиц Фанни и этого спасенного ею юноши он вполне мог догадаться о смысле разговора.

Он всматривался и удовлетворенно кивал головой. Все шло по плану, все шло как надо! Дай бог, чтобы события так же развивались и впредь.