Елена Арсеньева - Мост бриллиантовых грез

Нет, что-то тут не так, не то. Катрин это чуяла всей своей кошачье-тигриной натурой. Именно в ту минуту у нее и зародилось подозрение, что Роману от нее что-то нужно. Не просто секс, пусть даже и несусветный, не только подарочки в виде одежды, обуви и парфюмов. Это как бы само собой разумелось, ведь и Катрин приятно, чтобы мальчик ее благоухал, как цветок, и был одет подобающим образом, в бутике Версаче, к примеру. Как раз этот сдержанно-распутный стиль и шел больше всего Роману, что Катрин сразу определила, ведь она была какой-никакой, а модельер, правда, ночного белья и домашней одежды, но это уже детали, причем детали несущественные. Нет, ему было нужно что-то еще. Автомобиль, может быть? Рановато, еще не заслужил, пока отработал разве что малолитражный «Смарт». Однако он не престижен, это и для Катрин зазорно, чтобы ее любовник, пусть и не официальный, раскатывал на таком уродстве. Если Роман поведет себя разумно, у него будет все, все! Ну, может быть, не все, но очень многое. Конечно, ему придется потрудиться, чтобы удержаться при Катрин, ведь хорошеньких претендентов на место возле нее полным-полно, ну просто не сосчитать, – конкуренция в этом «бизнесе» просто страшнейшая! Не Роман, так кто-нибудь другой…

Не Роман? Другой?

Смешно, но она не хотела другого. Катрин с неудовольствием пришлось признать (в своих слабостях она не любила признаваться даже себе самой!), что всего за два дня она успела неожиданно крепко привязаться к Роману. И дело тут было даже не только в том неописуемом наслаждении, которое он ей доставлял. Никто и никогда не шептал ей таких безумных слов про трусики, которые боится запачкать (половину его шепота, правда, Катрин не понимала, Роман иногда говорил по-русски, но ведь этот страстный, нежный, робкий, испуганный, возбуждающий тон не нуждается в переводе!), никто не носил ее на руках, чтобы тут же бросить на постель, свернуться рядышком, уткнувшись в ее плечо и сплетя ноги с ее ногами, и сонным голосом попросить:

– Спой мне!

Первый раз услышав это, Катрин чуть не расхохоталась, но ее тут же отчего-то слезой прошибло. Вспомнила, как он в самые жаркие, обжигающие минуты становится похож на испуганного мальчишку, которого женщина впервые сбила с пути, и, сама себе дивясь, вдруг запела песенку своего детства: ну вот точно лет сорок (нет, конечно, не сорок, что за чушь, ведь Катрин всего лишь тридцать пять… в смысле, она всем так говорит, а о том, сколько на самом деле, предпочитает не думать), ну, очень давно не вспоминала, а тут и слова, и мелодия из неведомых глубин выплыли – совершенно как те маленькие рыбки, о которых она и спела Роману:

Плавают так же, как большие.

И он уснул в ее объятиях, под звуки этой песенки… А Катрин долго не могла сомкнуть глаз: так теснило сердце. Почему? Сердце у нее всегда было здоровое! Мысли дурные в голову лезли, вот что.

В какой-то телепередаче она слышала рассуждения о том, что женщина заводит молодого любовника не только потому, что он сильней и неутомимей ее немолодого мужа, и не только потому, что хочет напоследок – напоследок , надо же сказать такое! – погреться у костра молодости. К молодым тянет тех женщин, у которых слишком велик запас неистраченной нежности и любви. Не только в том дело, что у них нет детей, – и дети могут быть, но сердце полно любовью, которую надо на кого-то излить. Ну, к примеру, эта женщина никогда не любила. Ее любили, а она – нет. И вот теперь, напоследок …

Merde! [4]

Катрин попыталась вспомнить, любила ли она кого-нибудь в жизни. Мужчин? Была нужда! Пускай сами ее любят, нечего на них сердце зря расходовать. Но вот это самозабвенное, девчоночье счастье, которое вдруг охватило ее в объятиях Романа, эта щемящая боль в сердце, эти слезы, которые внезапно навернулись на глаза и обожгли их… Нет, нельзя, не дай бог его полюбить! Она же чувствует его отстраненность, он постоянно думает о чем-то или о ком-то… Он использует Катрин, а она-то была убеждена, что сама использует его!

Зачем он ее использует? Зачем она ему нужна?

Катрин при всей своей хитрости и кошачьей лукавости была очень нетерпелива. Хуже нет – ждать следующей серии «мыльной оперы»! И она всегда норовила заглянуть на последнюю страничку детектива, чтобы заранее знать, «кто кого». Поэтому она приняла самый равнодушный вид и небрежно, с зевком спросила Романа: