Елена Арсеньева - Мост бриллиантовых грез

В это мгновение мертвая хватка на ее горле ослабла, грабитель руку убрал, но острие продолжало втыкаться в бок.

«Может, я уже кровью истекаю?» – в ужасе спохватилась Якушкина, но окончательно испугаться не успела, потому что над ее ухом снова зазвучал тот же хриплый голос:

– Проходи вперед. И тихо, тихо, если жить хочешь… Поняла?

Голос звучал надсадно, и Якушкина сообразила, что напавший на нее человек нарочно хрипит, меняет голос, чтобы она его потом не смогла узнать. Забыл, что там, у подъезда, говорил с ней нормально! Но хотя память у нее и правда хорошая, вряд ли она сможет узнать тот голос. Жалко, не знала заранее…

Острие глубже вонзилось в бок, Якушкина тихо охнула и послушно двинулась вперед. Конечно, квартиру свою она знала и с закрытыми глазами, а потому поняла, что ее привели в единственную комнату, вытряхнули из куртки (шапка еще раньше упала где-то в коридоре), стянули чем-то клейким и жестким запястья и лодыжки (наверное, скотч, как в детективах показывают!) и усадили на диван-кровать. Острие при этом убрали, но не успела Якушкина вздохнуть с облегчением, как на ее шею надели… петлю. Честное слово, петлю! И петля эта довольно туго захлестнулась на горле!

– Слушай меня, – заговорил другой голос, тоже хриплый и неестественный, но Якушкина сразу поняла, что этот голос – женский. – Мы не грабители, так что ты за свое добро не бойся. И с тобой ничего не случится, если ты на наши вопросы ответишь. Но если начнешь врать или твердить «не помню» да «не знаю», мы тебя будем душить. Крикнешь – придавим накрепко. Поняла? Существуют также и другие средства человеку язык развязать. Болезненные средства… Утюги раскаленные на живот ставят не только в кино, ясно? Так что лучше все сразу говори, если не хочешь новых ощущений. Не самых приятных, поверь.

– Для начала мы тебе продемонстрируем, что это такое, – сказал другой, мужской голос. И петля на горле Якушкиной зашевелилась, как живая. Туже сходилась, туже… Вот стало больно, вот уже нечем дышать…

И в этот миг Якушкина почувствовала, что ей стало мокро сидеть.

– Фу, – с отвращением сказал женский голос. – Рано пугаешься. Все еще впереди!

«Да я обмочилась со страху!» – поняла Якушкина. Говорят, если кто вешается, он тоже мочится нечаянно. Какой стыд! Эх, тут не до стыда. Какой страх! И какая боль!

Петля разошлась.

– Чего вам надо? – прохрипела Якушкина.

Теперь она хрипела так же, как ее мучители. Только в отличие от них она ничуточки не притворялась!

– Ты почему теперь на «Буревестнике» работаешь? – спросила женщина.

Якушкина даже ушам не поверила, когда это услышала.

Что?! На нее напали, ее мучить начали только ради того, чтобы узнать, почему она ушла с «Нижегородца»? Да нет, она что-то не расслышала, не так поняла!

– Оглохла? – сказала женщина, и петля снова зашевелилась на горле Якушкиной.

– Нет, не надо! – взвизгнула та. – Я скажу. Меня попросили в другую бригаду перейти. У нас происшествие неприятное случилось, в моем вагоне человек умер. Ну и начальник поезда после этого случая со страху на пенсию ушел, а мне в управлении сказали, что некоторые пассажиры интересуются, у какой это проводницы мрут люди в вагоне. И если узнают, что я в составе бригады, то ехать отказываются.

– Чушь какая, – пробормотала женщина.

Якушкина была согласна, что это чушь. Мало ли какие разговоры ходили вокруг того случая! Некоторые даже уверяли, что это убийство, но ведь официально никто об этом не заявлял! А даже если и убийство, Якушкина-то тут при чем?

– Чушь, – повторила женщина. – И даже не думай, что я в это поверю. Ты сама ушла… Хорошо, что ты сама заговорила о том происшествии, потому что мы как раз о нем хотим кое-что разузнать. У того человека, который тогда умер, была одна вещь. Очень ценная. Она пропала. Мы думаем, что это ты ее взяла. Украла у мертвого, мародерша поганая. Отдай ее, тогда останешься жива и мы тебя пытать не будем.

Якушкиной казалось, будто все это происходит не с ней. Эти жуткие слова не ей говорятся, и не ее шею захлестывает петля, которая снова зашевелилась и начала теснить горло. И в то же мгновение весь воздух в мире исчез. Якушкина забилась, замолотила ногами в пол, заколотила руками по коленям.

Петля ослабела. Якушкина с мучительным стоном втянула в себя воздух и закашлялась.

– Напрасно ты так дергаешься, – сказала женщина. – Сломаешь себе шею, сама себя убьешь. Лучше тихо сиди.

«Ах ты тварь поганая! Вот тебе на шею петлю да сдавить, то посмотрела бы я, как бы ты тихо сидела!»