Елена Арсеньева - Отражение в мутной воде

К ее изумлению, лифтер без вопросов нажал кнопку пятого этажа. Это уж просто телепатия какая-то. Ну, предположим, он тоже помнит Георгия по прошлым визитам – но откуда ему знать, где остановился неведомый приятель?!

Вышли на пятом этаже. Тина с любопытством осмотрелась. Красивый все-таки отель. Кругом старое темное дерево, расписные, необычайно яркие циновки, рыбачьи сети, которыми задрапированы стены. Стилизация под родимую деревню Зулейки? Пока шли по набережной, Тина успела заметить, что этот стиль здесь очень даже эксплуатируется.

Рыбацкий стиль… рыба… а интересно, кета здесь водится? Нет, едва ли! А караси в сметане – тем более!

– Подожди, – неожиданно шепнул Георгий. – Вот здесь постой, за углом. Не высовывайся. Человек там еще спит, не хочется пугать.

Тина приросла к стене. Да… Яснее не скажешь! Бедняга, сам-то он сколько с ней, уродиной, натерпелся! Спасибо, что хоть сказал наконец. И не высовывайся, главное!

Нет уж, высунулась.

Георгий тихонько постучал в дверь с цифрой 505. Молчание. Подождал, потом еще раз – посильнее.

Снова никакой реакции. Подождал, занес было руку для увесистого удара – и тут до Тины донеслось хриплое, раздраженное:

– Фак! Ху из? Какому хрену что тут надо?

– Слесаря вызывали?

– Какого еще слесаря?!

Дверь распахнулась, и какая-то высокая взлохмаченная фигура в махровом халате возникла на пороге, протирая глаза. Возникла – да так и замерла.

– Ты один? – спросил Георгий.

Фигура мотнула головой.

– Выпроводи, быстро.

Фигура безропотно кивнула и канула в номер.

Тина едва успела отпрянуть, как Георгий появился – мало сказать угрюмый, даже злой.

– Все в порядке? – спросила Тина. – Никто не успел испугаться?

Георгий явно не оценил юмора – нахмурился. И тотчас откинулся к стене, придавив и Тину. Затем дверь открылась, и раздался капризный женский голосок:

– Пуркуа, же не компран па, пуркуа, мон шер?!

Дверь неумолимо затворилась. По коридору зацокали каблуки – едва не срываясь с высоченных шпилек, мимо Георгия и Тины пронеслась всклокоченная блондинка в алом неглиже, небрежно ниспадающем с обнаженных плеч. Блондинка была так возмущена случившимся, что не видела ничего вокруг. Выражение хорошенького обиженного личика подсказало Тине смысл ее причитаний. Девица совершенно не способна была понять, почему «мон шер» ни свет ни заря вытащил ее из постели и выкинул вон?!

Она добежала до последней двери коридора, пнула ее, а потом яростно шарахнула о косяк.

– О… скотина! – прорычал Георгий. – Дурак, болван, идиот!

Тина глянула на него безумными глазами. Это он того невыспавшегося парня честит? Ничего себе, какой блюститель нравственности выискался! Хотя, возможно, Георгий самого себя аттестует? Тогда все правильно.

Из-за поворота донесся тихий свист. Так, понятно, приятель сигнализирует, что путь свободен.

Однако Георгий не тронулся с места.

Тина покосилась на него. Что-то случилось? Ого, как побледнел…

Дурацкое сердце, конечно, сразу заколотилось от беспокойства; глупые руки, конечно, так и потянулись: обнимать, утешать…

Поспешно спрятала их за спину.

– В чем дело? – спросила.

Георгий отклеился от стены.

– Ни в чем. Пошли.

И вдруг схватил Тину в охапку, крепко прижал к себе, но тотчас оттолкнул, сунул руки в карманы:

– Пошли, ну!

И ринулся по коридору.

Сказать, что Тина была сейчас способна на убийство, значит ничего не сказать. Желательно, конечно, убить Георгия, но в принципе все равно кого. И хозяина номера, который так и не удосужился скинуть халат, она одарила таким взглядом, что он покачнулся, бедолага.

Тина, впрочем, и сама покачнулась. Что, у нее в глазах двоится? Георгий же вон, у окна стоит!

Оглянулась, добросовестно всмотрелась в его угрюмое лицо. Потом опять повернулась к хозяину номера.

Одно лицо! Нет, не совсем. Хозяин номера – это Георгий, но как бы старше себя самого лет на пять, а то и больше. И весело проживший эти годы! Отяжелевшие черты, мешки под глазами, вялые щеки. Глаза тусклые. Нет, вот зажигается в них какой-то огонек, поднимаются брови, брезгливо кривятся губы:

– Что такое? Кто?.. Тина? Ти-на?!

Ее как током ударило. Голос не Георгия! Голос…

Озноб пробрал ее до кончиков пальцев. Уставилась, не веря собственным глазам. Перед ней оживали совсем другие, но тоже знакомые черты.

– Ты? Это ты?! Нет, нет…

Да, да. Он это был, он.

Валентин.

Георгий стоял, облокотившись о перила, и смотрел на живописную бухту. Выглянув из соседней лоджии, приветливо поздоровался седовласый красавец, похожий не то на голливудского актера, не то на опереточного певца. Георгий ответил сверканием зубов, подумал: «Надо бы спросить Вальку, кто он такой» – и тут же забыл об этом, услышав, как хлопнула входная дверь.