Елена Арсеньева - Поцелуй с дальним прицелом

Мне хотелось подойти к нему, обнять за плечи, повернуть к себе, ласково заглянуть в глаза, чтобы он понял: я все понимаю, я прощаю ему все, даже смерть моего отца, даже вмешательство в мою жизнь, даже будущую смерть моего мужа… Я люблю его вопреки всему!

Я вздрогнула, ощутив чьи-то руки на своих плечах. Повернула голову. Робер-Артюр-Эдуар Ламартин, мой муж, стоял, обнимая меня сзади, и заглядывал мне в лицо, приподняв, по обыкновению, одну бровь…

Так вот что за звук это был! Не Никита положил трубку, а Робер, который, наверное, услышал мое взволнованное дыхание и подошел ко мне, беззастенчиво подслушивающей.

Итак, он знает, что мне теперь все известно. Что же он сделает?..

А ничего он не сделал, кроме того, что продолжал обнимать меня, так что мы теперь вместе, голова к голове, слушали окончание монолога Никиты:

– Мне пришлось исполнить их требование. Если бы я отказался… если бы я отказался, они, эти две распутницы, пошли бы в полицию, только и всего. Мы с Гизо оказались бы за решеткой, но я думал не только о себе – я думал о несчастном Ховрине, который желал только одного: умереть на могиле Анны, я думал о вас, Робер, ищущем в смерти спасения от нестерпимых болей, я думал о многих и многих других людях, которым предстоит прийти ко мне за исполнением своего последнего желания и которым я помогу, помогу, потому что верю в их право иметь это желание!

Он замолчал, тяжело переводя дыхание, и, не слыша ответа, взволнованно спросил:

– Вы слышите меня, Ламартин? Алло!

Муж заговорщически улыбнулся и вынул из моих рук трубку.

– Я слушаю вас, – дружески сказал он. – Я все понимаю, Никитб, успокойтесь. Каждый может стать жертвой обстоятельств, с которыми невозможно справиться, кому это знать лучше, чем мне! Именно поэтому я так хорошо вас понимаю. Прощайте, Никитб. Вам уже пора на вокзал, а я очень устал сегодня. Мы продолжим этот разговор потом, после вашего возвращения. И может быть… может быть, я и впрямь попытаюсь последовать вашему совету: попытаюсь еще немного потерпеть эту жизнь. В самом деле, не так уж она и плоха…

И, не слушая Никиту, который еще что-то говорил, Робер положил трубку. Потом еще крепче прижал меня к себе, и я впервые ощутила, что губы его целуют меня не просто ласково и нежно, но с истинной любовью и страстью.

«Согласно информации нашего источника в Министерстве внутренних дел, Интерпол объявил закрытым международный розыск Дени Морта, известного также как Чарльз Тод, Хорхе Муарте и т. д. Несколько дней назад Морт был найден мертвым в деревне Мулен-он-Тоннеруа (Бургундия). Оказывается, он был уроженцем этого селения и приехал, чтобы встретить там смерть, которая наступила от инфаркта миокарда. Согласно непроверенной информации, Морт давно страдал заболеванием сердца, хотя вполне можно было предположить, что у этого мастера убийств сердца нет вообще».

Ах, как бы мне хотелось закончить мои записки этой сценой, которая внушает веру в чудо! Как хочется написать, что наша жизнь с Робером была долгой и счастливой!

Увы – жизнь не сказка, чудес не бывает. Муж мой так и не смог справиться со своей болезнью, и однажды смотритель Музея изящных искусств в Нанте, куда Робер внезапно уехал, обнаружил его труп перед картиной «Святая Юлия» кисти Делакре… Врачи констатировали, что Робер-Артюр-Эдуар Ламартин умер от сердечного спазма , но ведь не случайно прелестное мертвое лицо святой как две капли воды напоминало лицо его покойной жены. Ее даже и звали так же: Жюли, Юлия.

Меня не мучила ревность. Мы с Робером слишком многое открыли друг другу после того подслушанного мною разговора. Время тайн и недомолвок кончилось: я знала о мечте моего мужа умереть так, как он того хотел бы, умереть еще полным сил, а не жалкой развалиной, разрушенной болезнью. Он просил у меня прощения за то, что вмешался в мою судьбу, но ведь об этом его умолял Никита. Мой сон, в котором Никита благословлял меня, оказался вещим…

Итак, Робер умер, и смерть его была признана вполне естественной. Да, ни следа амигдалина не нашли, как и предсказывал Никита. Технологию убийства он со временем довел до полного совершенства… с тех пор, в течение всех этих лет, когда до меня долетали слухи о каких-то смертях от сердечного спазма , я думала, что это дело рук Никиты, хотя, быть может, он и не имел к тем случаям никакого отношения!