Нора Робертс - Имитатор

Совещание продолжалось еще час. Потом Ева распустила свою команду. От нее не укрылось, что за этот час Макнаб трижды бросал взгляд на свои наручные часы с чудовищным пурпурным циферблатом, и она задержала его.

– У нее еще два часа в запасе. Остынь.

– Извините. Этим утром она так нервничала… Не отходит от компьютера. Все время режется на мульках.

– Если она срежется, значит, она не готова стать детективом. Конечно, все это пришлось страшно некстати, Макнаб, но пойми: на кону стоит нечто большее, чем значок со щитом детектива для Пибоди.

– Я это знаю. Но она так боится вас подвести, что буквально выворачивается наизнанку.

– Видит бог, я тут ни при чем.

Он крепко сжал губы, не решаясь высказать, что у него на уме, потом пожал плечами:

– Нет, при чем! Еще как при чем! Вы играете в этом самую существенную роль. Я не должен был вам говорить, но, мне кажется, вам следует знать, потому что, если она срежется, только вы поможете ей с этим справиться.

– Пусть она справляется сама. Ей придется принять участие в операции прямо после экзамена: она не успеет узнать результат. Поэтому ей лучше бы взять свои нервы в кулак. Ее ждет работа.

Макнаб сунул руки в карманы и послал Еве свою невыносимо наглую усмешку.

– Вот видите! Вы лучше всех знаете, как с ней справиться.

– П… шел вон отсюда!

Еве пришлось на минутку присесть на край стола, чтобы выкинуть из головы Пибоди. Одно дело – отвечать за человеческие жизни, за правопорядок. И совсем другое дело – когда тебе говорят, что ты держишь в руках чью-то душу. И как, черт возьми, эта душа к ней попала?

– Лейтенант? – Рорк остановился в дверях, разделяющих их смежные кабинеты, внимательно глядя на нее. – Можете уделить мне минутку вашего внимания?

– Да. – Ева встала и вновь прошла внутрь голографической модели спальни Митчелл, прикидывая расстояния, углы, шаги. – Боюсь, что только минуту. Больше у меня для тебя времени нет. Мы могли бы взять его на улице, – тут же заговорила она сама с собой. – Но Марсонини всегда брал с собой на дело бластер или парализатор, значит, и Ренквист возьмет с собой бластер или парализатор. Если он доберется до оружия и начнет пальбу… какой-нибудь припозднившийся идиот может оказаться под огнем. Или попасть в заложники. Лучше захватить его внутри. Там все под контролем, бежать некуда, никакого риска для штатских. Чистое дело. Брать надо внутри. – Ева оглянулась и пожала плечами, убедившись, что незаметно для себя прошла сквозь двери стенного шкафа в голографической спальне. – Извини.

– Без проблем. Ты беспокоишься, потому что Пибоди будет лежать в этой постели у него на виду.

– Она сумеет себя защитить.

– Да, сумеет, но ты все-таки беспокоишься за нее. Так пойми же и меня: у меня тоже есть повод для беспокойства. Поэтому я тебя прошу: позволь мне принять участие в операции. Ева демонстративно изогнула бровь:

– Просишь? Меня? Почему бы тебе просто не пойти к твоему другану Джеку или к твоему корешу Райану?

– Стараюсь учиться на своих ошибках.

– Стараешься?

– Я должен быть там по нескольким причинам, и вот одна из них: для тебя это стало личным делом, а личные чувства всегда все осложняют.

Она повернула назад.

– Конец голографической программы. Погасить экраны.

На ее столе стоял остывший кофе. Ева взяла чашку, поставила ее обратно на стол и невольно потянулась к статуэтке богини, которую подарила ей мать Пибоди.

– Дело не в этих письмах. В личном плане они, конечно, раздражают, зато в профессиональном они мне очень даже помогли. И не в том дело, что он наметил меня своей последней жертвой. Это-то как раз в порядке вещей. И даже не в том, что он кровожадный, заносчивый, извращенный сукин сын. Такие тоже попадаются на каждом шагу. Все дело в Марлин Кокс на больничной койке. Вот она уже там, за чертой, но пытается вернуться. А ее мать сидит рядом и силой воли пытается ее вернуть. Сидит рядом с дочкой, читает ей книжки, держит ее за руку. И надеется – не может расстаться с надеждой, потому что любит… ну, я не знаю… больше всех на свете. – Ева поставила статуэтку на стол. – Ее мать смотрела на меня с такой непоколебимой верой в то, что я восстановлю справедливость. В моей профессии почти всегда выходит так, что восстанавливать справедливость приходится для мертвых. Но Марлин выжила. Вот почему для меня это личное. И ты прав: личные чувства всегда все осложняют.

– Ты можешь меня использовать?

– Такого ловкача, как ты? Почему бы и нет? Давай подкину тебя до управления. Поступаешь в распоряжение капитана Фини, отдел электронного сыска.