Нора Робертс - По образу и подобию

— Это почти единственное, что мы не делали вместе. — Он заставил себя улыбнуться. — Пару раз она брала меня с собой в магазины, но потом сама от этого отказалась. Она сказала, что мое присутствие давит на нее, заставляет спешить. Марджи ясно видела, что мне скучно. Она соорудила для себя настоящую мастерскую в запасной спальне. Наверно, там есть записи о том, где она брала материалы.

Ева поднялась.

— Можно нам взглянуть?

— Конечно! — Кейбл вскочил на ноги, его глаза опять засветились надеждой. — Вот сюда.

Он провел их в небольшую комнату, где был устроен целый склад тканей, разноцветных ниток, лент, бахромы, багета и еще каких-то вещей, о назначении которых Ева не могла даже догадаться. Все было аккуратно рассортировано. Здесь же стояли швейная и вязальная машины, а также миниатюрный центр связи и обработки данных.

— Можно это включить?

— Да, разумеется. Позвольте, я сам. — Кейбл подошел и включил компьютер.

— Пибоди! — скомандовала Ева.

— У нее все получалось, — продолжал Кейбл, обходя комнату и прикасаясь к отрезам материи. — Плетеное одеяло на постели, вышивки в этническом стиле по всей квартире. А видели диван у нас в гостиной? Марджи подобрала его на свалке, приволокла домой, отремонтировала, перетянула… Она мечтала в один прекрасный день открыть свое дело. Мастерскую или школу ремесел. Что-то в этом роде.

— Лейтенант, вот записи о поставке товара. От 27 февраля и еще одна от 14 марта. «Все ремесла».

Ева кивнула, продолжая просматривать содержимое корзин и расписных шкатулок. Она вынула три мотка репсовой ленты. Одна была темно-синяя, вторая — золотистая. А третья — красная.

— Он рыщет по ремесленным магазинам, — вслух размышляла Ева, идя рядом с Пибоди через парк к замку. — С какой стати такому бугаю рыскать по ремесленным магазинам?

— Может, он замечал их где-то в другом месте и просто шел за ними до магазина?

— Нет. Две совсем разные женщины, но у обеих одно и то же хобби. Одна убита, другая пропала без вести, возможно, мертва. Я тебе гарантирую: когда мы покончим с Надин и отправимся к соседке Брин Мерриуэзер, выяснится, что она тоже увлекалась рукоделием. Мы обнаружим, что хотя бы часть своих запасов она покупала в магазине «Все ремесла» или в каком-нибудь другом из тех, что Мейплвуд и Кейтс тоже посещали. Он встречает их там, они подходят под нужные ему параметры. Он их выслеживает, изучает, а потом он устраивает засаду. — Ева сунула большие пальцы в карманы. — Если это он похитил Кейтс, значит, у него наверняка должны быть собственные колеса. Между рестораном и квартирой просто нет места, где он мог бы изнасиловать, убить, изуродовать ее и спрятать тело. Он должен был увезти ее куда-то.

— Если мы правы насчет Кейтс, значит, он сменил почерк, когда взялся за Мейплвуд, — заметила Пибоди.

Ева покачала головой.

— Не сменил. Усовершенствовал. Кейтс была для него одним из «черновиков». На ней он набивал руку. И наверняка она была не первой. Нищие, ночующие на улице, бродяжки, сбежавшие из дому, наркоманки… Кто угодно из тех, кого не хватятся. Он отточил свою технику до блеска, перед тем как приняться за Элизу Мейплвуд. Может, он работал годами, откуда нам знать?

— Воодушевляющая мысль!

— Все эти женщины для него кого-то символизируют. Мать, сестру или женщину, которая его оттолкнула, отвергла. Обошлась с ним жестоко. Подавляла его. Вот увидишь: когда мы его поймаем, выяснится, что она — этот самый символ — била его или запугивала, заставляла его чувствовать себя слабым и беспомощным. И тут налетят адвокаты и заголосят: «Он страдал, бедный, несчастный сукин сын, он был жертвой! Он не может отвечать по суду!» И прочее вонючее дерьмо в том же роде. Полное дерьмо! Потому что на самом деле никто не отвечает за удушение Элизы Мейплвуд, кроме него самого. Никто.

Пибоди молчала, пока не убедилась, что продолжения не последует.

— Глас вопиющего в пустыне.

Ева тяжело вздохнула:

— Да уж. Где черти носят эту Надин? Не покажется через пять минут — все, мы уходим. Нам надо расследовать дело Мерриуэзер.

— Мы пришли на пару минут раньше срока.

— Похоже на то. — Вздохнув, Ева села на траву и подтянула колени к груди. — Ты в детстве играла в парках?

— Конечно. — Радуясь, что буря миновала, Пибоди села на траву рядом с ней. — Квакерское воспитание. Простота во всем. Близость к природе. А вы?

— Нет. Пару раз была в этом, как его. В летнем лагере. — «Где всем заправляли настоящие нацисты, — добавила Ева про себя. — Дохнуть свободно не давали». — Здесь, в общем-то, не так уж плохо, — добавила она вслух. — Все-таки знаешь, что ты в городе.